– Или это просто любовь, – предположила Мэг.
– Да, – кивнул Гарри. – А мама… Я звоню ей через два или три дня. Каждое утро отправляю собственную фотографию после того, как умоюсь, чтобы она поняла по лицу, что у меня все хорошо. А раз в пару недель один или с Одри езжу к ней в гости. Она в Нью-Джерси, недалеко. Она не одинока, у нее все хорошо, но меня ей всегда не хватает. И внучки. Кстати, надо послать и сегодня фотографию, что-то я замотался. Тем более что сейчас я, кажется, счастлив…
Гарри вытащил смартфон и сделал селфи на фоне океана за стеклом автомобиля. Мэг посматривала на него, выжидая.
– Когда я был тем самым мелким, – продолжил он, – и когда отец ушел от нас… Увлекся кем-то там, неважно… Я пытался стать для матери чем-то большим, чем был. Хотя теперь-то понимаю, что нельзя быть большим для матери, чем ее единственный ребенок. Но пытался помогать ей. И она… учила меня шить. Не смейся. Не на машинке, а иголкой. Вручную. И знаешь, что было самым трудным? Она вставляла нитку в иголку так, чтобы шить тонко. Ну, узелок на одном конце, другой кончик нитки продевается в ушко и висит на три или четыре дюйма. А шьется втонкую. Мне это жутко не нравилось. Ну да, так аккуратнее, но нитка же выпадает все время! А если сделать нитку двойной? И закрутить такой ощутимый узел на конце? Да, так шов будет заметнее, но нитка не выскакивает! И прочнее получается! Навсегда! Понимаешь?
Мэг кивнула. И, кажется, заморгала. Даже отвернулась на мгновение, почесала носик.
– А что, если у твоего повествования будет две нити? – спросил он.
– Я подумаю, – сказала она. – Хотя это будет совсем другое повествование…
Прототип призрачного дома не появился на прежнем месте. Он действительно был снесен, и теперь здесь зеленел газон. Улица оставалась все такой же тихой. Мэг достала фотографию дома.
– Нам туда, – обернулась она. – Вон к той живой изгороди.
Они почти уперлись в нее. Непроглядные кусты поднимались футов на десять. За ними ничего не было видно. Мэг остановилась у калитки.
– Точно, фотография была сделана примерно отсюда… И живая изгородь… Как на Лонг-Айленде…
– Этого дома нет ни в одном учете, – заметил Гарри. – Я собирал материал о Праудфут.
– Мне кажется, что для нее (или для них) не было ничего невозможного… – улыбнулась Мэг и взялась за калитку. Та оказалась не заперта.
Дом за живой изгородью стоял, но был закрыт. И на стеклах окон виден слой пыли.
– Знаешь, мне почему-то не хочется вскрывать это жилище. В нем явно никто не был много лет.
– Хотя дом точно такой же… – задумалась Мэг. – Такой же, как тот, в котором я была. Но посмотри! Здесь иногда кто-то бывает.
Гарри пригляделся: да, хотя газон вокруг дома подстригался не чаще раза в месяц – наверное, нанятой службой по благоустройству – и опавшие листья с прошлого года лежали на крыше дома и дорожках, тропинка была нахожена. Не слишком усердно, но достаточно, чтобы это заметить.
– Она ведет не к крыльцу, а за дом, – сказал Гарри. – Пошли!
За домом все было то же самое, но под навесом веранды стоял обычный круглый пластиковый стол, слегка потемневший от времени. Почему-то он был огорожен полицейской лентой. Так, словно здесь когда-то произошло преступление.
– Смотри! – показала Мэг, перешагивая через ленту.
На запыленной, как и все вокруг, поверхности стола были различимы кольца. Как будто кто-то ставил на нее кофейные чашечки.
Гарри достал из кармана чашку Одри и поставил ее на стол. Ничего не произошло. Он поднял ее, убедился, что отпечаток совпал, и снова поставил. Посмотрел на Мэг.
Она озиралась, прикусив губу. Потом взглянула на Гарри, протянула руку и стиснула его ладонь. Прошептала чуть слышно:
– Я не уверена…
И положила в чашку медвежонка.
Глава тридцатая. Солнце
Гарри лежал рядом с ней на изумительно белом песке Стеклянного пляжа Сайфер-Сити. Чуть выше на берегу выстроились прозрачные отели. Ослепительное солнце почему-то не обжигало. Интересно, нужны ли здесь солнцезащитные кремы? Ладно, скоро станет ясно само собой.
– Пойдем окунемся еще раз?
Гарри перевернулся на спину, поймал Мэг за руку.
– Да, – прошептала она, прислушиваясь к шелесту волн. – Дай еще… десять минут. Пытаюсь уместить все происшедшее в голове…
– И десять минут, и всю жизнь, – пообещал Гарри. Мэг стиснула его руку еще крепче.
Она положила медвежонка в чашку. Ничего не произошло. Нет, произошло. Стол не был покрыт пылью. Мэг оглянулась. Газон оказался не просто ухожен – вдоль изгороди пышно цвели розы, чуть дальше зеленели грядки. А еще на веранде стоял стол, за которым сидели сестрицы Праудфут. Эпифани и Чарли. Кто из них кто?