Спешно я спустилась по лестнице, нырнула в незаметный коридорчик и оказалась в уже знакомом проходе. Зачем зря терять время?
Я шла по каменным ступеням и чувствовала ужасную глубинную апатию. Темнота сгущалась, наливалась каменной затхлой прохладой. Неожиданно для себя я уперлась в дверь. Руки долго шарили в поисках этой треклятой громадной ручки и никак не могли её найти. Наконец, я её нащупала. Дверь с трудом поддавалась под моими тощенькими руками.
Вдруг дверь толкнули изнутри. Я прошмыгнула в щель и остановилась моргая, на мгновение ослепнув. Когда зрение ко мне вернулось, я увидела, что дверь поддерживал достопочтенный Ка точка Е точка Хмельницкий.
Зал со стеллажами почти полностью изменился за полтора дня, что я здесь не была. Помещение было залито ярким лабораторным светом. Вдоль стен тянулись лабораторные же столы, где уже высилось несколько стопок пожелтевших бумаг. Рядом с дверью появилось несколько шкафчиков, на одном из которых было написано моё имя. Я вздрогнула, увидев другие имена.
- Здравствуйте, - улыбнулся Хмельницкий. Я кивнула. – Работа уже началась без вас. Там, - он указал ладонью на шкафчики. – необходимое.
Из-за книжных полок появилась высокая грациозная девушка. Лицо пряталось за маской, волосы были тщательно убраны. Она несла несколько книг на подносе, потом аккуратно выложила их на стол и снова скрылась за полками. Она меня не заметила.
Я вздрогнула. Или, может быть, она меня не узнала? Пять лет почти прошло. Я её походку узнаю из тысячи…
- Я пока что обрабатываю бумаги, поэтому вам стоит или подождать с их изучением или присоединиться к рабочей команде, которая сейчас переносит документы, - сказал Хмельницкий.
Я медленно двинулась в сторону полок. Вдоль ряда, аккуратно выбирая и снимая бумаги, стояли девушки. Их было трое: высокая, стройная, легкая, как перышко; невысокая, решительно одергивающая поднимающийся рукав; и, наконец, крошечная, носик задорно вздернут.
Они методично занимались делом, не обращая внимания на меня. Тонкие пальцы пробегали по пожелтевшим бумагам и неожиданно вытаскивали какие-то разрозненные документы.
Я могла бы простоять здесь, смотря на них, час или два, или весь день, только бы видеть, смотреть, знать. Сзади подошел Хмельницкий и обнял за плечи.
- Тебе, правда, следует начать работать. Вы поговорите чуть позже, - мягко сказал он.
Я перевела взгляд на него, но не увидела его лица, только силуэт. Я моргнула. Взгляд прояснился. Мужчина осторожно провел ладонью по моей щеке, его пальцы блеснули.
- Все хорошо, - он улыбнулся. Я кивнула.
Подносы лежали на столе. На них аккуратно стопочками ложились бумаги. Я ходила от полок к столу, изредка встречаясь глазами с девушками. Они смотрели широко, но как-то скользя. Хоть бы одна из них улыбнулась, подмигнула, как это было раньше… Они отстраненно и холодно выполняли простые действия, я вторила им. Побегав пару часов ту-да-обратно, я поняла, что устала. Рабочий темп замедлился. Хмельницкий поднялся со стола, где в контейнерах с какой-то жидкостью находилась бумага. Он прошелся вдоль ряда, а потом заглянул к нам.
- Завтра продолжим, спасибо за ваш труд, - сказал он.
Девушки направились к шкафчикам. Вера бегло обернулась ко мне и незаметно кивнула. Я поспешила за ними. В зале было тихо, только гудели лампы, и биолог что-то напевал себе под нос. Мы быстро скинули лабораторные халаты, стянули перчатки и сетки с волос. Наши движения были почти синхронны.
- Светлана Владимировна, - окликнул Хмельницкий.
Я повернулась к нему. Он протягивал мне руку.
- Что?
- Мне нужно вам кое-что показать.
Честно говоря, не хотелось мне подходить к нему. Вообще не хотелось. Хотелось развернуться и пойти вместе с девочками. Да, не девочки они уже давно, я все по привычке так… Мне нужно было поговорить с ними, порасспрашивать, мне хотелось, как раньше, просто обнять их, не натыкаясь на холодный пустой взгляд. Я оглянулась.
Девушек не было.
- Пойдемте, - сказал Кирилл Евгеньевич.
Я долго посмотрела на него. Карие глаза спокойно и властно встретили мой взгляд. Он наклонил голову, ожидая меня, но не опуская руки. Мне почудился тихий страх в животе. Какое-то не чувство, а предчувствие чего-то знакомого, словно я уже сталкивалась с этим. Мне вспомнился тот день, когда Вера жалко и испуганно смотрела на меня. Разбросанные вещи валялись по комнате, распахнутый чемодан стоял возле кровати. Она металась по комнате, что-то кричала, предупреждала, грозила, плакала…
Кто он вообще такой? Почему оказывается в самых неожиданных местах? Почему помогает? Почему работает здесь химиком? Он же школьный биолог…
- Это важно, - сказал он.
- Куда они ушли? Я не слышала, как открывалась дверь…
Он прищурился. Всё ускользало, расплывалось.
- Идемте.
Я неуверенно шагнула ему навстречу.
01-00-000
Время только осознание. Сознание. Наше сознание. Мы – время.
6.
Озеро ровным зеркалом лежало под тусклым, выцветшим небом. Вода, непроницаемо черная, расходилась перед носом небольшой лодочки. Я смотрела, как отдаляются сосны с песчаным берегом и черной в сумраке травой. От воды тянуло теплом. Курился туман. Серое небо нависало над головой. Тихо плескалась рыба. Ночные птицы мелодично переговаривались.
Кирилл Евгеньевич правил к центру озера.
- Вода не держит звук, - сказала я. – Любое ваше слово будет слышно по всему озеру.
Он улыбнулся. Из тумана выплыл небольшой остров. Мы причалили. Мужчина помог мне выбраться из лодки, и мы пошли вглубь островка. Песок под ногами крошился, скользила росяная трава. Мы уходили все дальше вглубь одичавшего кусочка земли. Мужчина остановился и опустил голову. Из темноты выступали искривленные ветви огромного дерева.
- Альхаор… - прошептал он чужим голосом.
Я вздрогнула и проснулась.
За окном едва рассветало.
Где-то недалеко от моей находится комната моих девочек, вчера вечером мы шли в спальни вместе, а перед этим разговаривали. Кирилл Евгеньевич привел меня к ним.
Так много говорили…
- Мы все получились письма с угрозами, - говорила Лена. – На мыло. Почту хакнули и все полученные сообщения были удалены. В письме был предложен вариант, по которому я должна уехать. Послушай, мы втянулись тогда в политические дрязги. Мы сделали совершенно не нужные вещи. Мы узнали совершенно ненужные вещи. Нам повезло, что мы вообще смогли улизнуть оттуда…
- Почему я ничего не получила?..
Катя испуганно вздрагивала.
- Я не хотела приезжать. Мне сказали, ты будешь тут. Ты упрямая и смелая. А я боюсь, - и озиралась, будто ожидала найти за спиной кого-то к кому можно прикоснуться, чтобы удостовериться, что все в порядке. Я сжимала её хрупкие ладошки и думала, что она самая беззащитная из нас, неудивительно, что её первой заставили уехать. Я не хотела думать о том, что было. Не хотела вспоминать, но все мои догадки и домыслы один за другим подтверждались.
В этот вечер я, наконец, сказала всё, что хотела. Всё, что таила в себе годами. Я призналась, как боялась больше не увидеть их.
За окном пели птицы. Серость утра растворялась в чистых свежих лучах нового солнца. Я быстро собралась и вышла из комнаты. Коридоры в здании немыслимо петляли, переплетались. Кажется, когда-то это было несколько зданий, которые потом соединили. Отсюда эти непонятные узенькие коридорчики и почти нелепые башенки. Интересно, у какого архитектора заказывали проект и в каком году было построено здание? Усмехнувшись, я отбросила все мысли и выбежала в сад. Охранник мне улыбнулся. Кажется, он принял меня за школьницу. Я улыбнулась в ответ.