— Худой, а Худой, — заговорил Петя. — А твоя тётка, она кто?
— Человек.
Что за странный вопрос, блин?
— Да я не про это, — замахал руками парень. — Она одарённая, да?
— Бред! — тут же вмешался Гриша. — Что одаренной делать в нашей глуши?
— Так одаренная, да? — Петя смотрел на меня, не слушая своего «лидера».
— Кто тебе это сказал? — постарался я сделать максимально скептическое выражение лица.
— А такое не утаишь!
Ольга и правда была одаренной. Но это такой дар, специфический. Вроде как круто, если врачевать можешь. С другой стороны, слишком заметно, если ты сбежал с войны. Поэтому женщина предпочитала это не то чтобы скрывать, но, скажем так, не афишировать. О чем и мне говорила, чтобы я в школе не разболтал.
Разговор прервал Саня, который вышел из магазина с черным пакетом. По виду там находились бутылки и ещё что-то небольшое и квадрантное.
— Ходу, пацаны, — шикнул он на нас, запихивая пакет во вместительный рюкзак. — Эй, Художник, ты скидываться будешь?
— Скидываться? На что?
— Да что ты тупишь? — закатил глаза Гриша. — Как маленький.
— Так, может, он не пробовал никогда, — засмеялся Саня.
— Да ну. Сразу видно, что Худой чёткий пацан. Да и дядька у него вояка же.
Кажется, секретность у Гвоздевых ни к черту.
Странность разговора прояснилась, когда парни пересекли двор, потом ещё один, и мы оказались среди заброшенных домов, но не остановились, а пошли дальше, в глубь мертвой части города.
— Видел это место? — спросил Гриша.
— Город загнивает, — добавил Петя таким тоном, словно ему сто лет, и он видел смерть во всех её проявлениях. — Это моя мамка так говорит. Хоть бы она не спалила…
— Да не дрейфь. Успеем отойти до вечера.
— Вы что задумали? — стал я подозревать, что парни вовсе не гулять собрались.
Когда они звали с собой, максимум, что я представлял, — это разговоры о школьницах, уроках и обсуждение учителей. Нет, серьезно, о чем ещё школьники могут болтать на прогулке? Но, кажется, в этом мире у ребят были заведены совсем другие порядки.
Ответ на свой вопрос я получил, когда парни наконец-то остановились в окружении старых домов, смотрящих на нас пустыми глазницами. Здесь нашлась лавочка, на которую они и уселись. Вокруг валялись бычки от сигарет, пластмассовые стаканчики и несколько бутылок. Да и запах стоял такой… Кажется, это место часто использовали вместо туалета.
— Ну, давай уже, — поторапливал Гриша Саню, который достал из рюкзака пакет, а из него две бутылки пива. — Разливай. Мне брат рассказывал, что, если сначала затянуться, а потом накатить, эффект сильнее будет. Проверим?
— Конечно, — согласились парни.
Ещё Саня достал четыре пластиковых стаканчика. Таких же, как и те, что здесь валялись сломанными и использованными. Следом вынул две пачки сигарет, быстро вскрыл одну и протянул Грише. Тот вытащил белый столбик, достал зажигалку, чиркнул, и по моим ноздрям резанул едкий дым. Парень закашлялся, но не остановился. Остальные повторяли за ним. Я не успел как-то отреагировать. Один из стаканчиков впихнули мне в руки, а через минуту он уже был заполнен пивом. Саня наливал спешно, отчего жидкость вспенилась и часть попала мне на руку.
— Курить будешь? — поинтересовался Гриша, смотря на меня с превосходством.
— Нет, — ответил я четко, пытаясь унять поднимающуюся внутри дрожь.
— Ну ёпт, художник, нормально же общались… Чё ты как мамкин сынок, давай с нами, будь настоящим пацаном. — Гриша попытался на меня надавить. После пламенной речи он крепко затянулся, но снова закашлялся. У парня брызнули слезы, и он поспешил выпить пива, чтобы сбить кашель. Когда он пришёл в себя, глаза его были красны.
— Да, Худой, давай с нами. Пиво-то отличное. Бородач мне его по блату продал.
Бородач, значит… Продавец из того магазинчика. Который продает пиво детям.
Гриша внимательно смотрел на меня и усмехался. Остальные мальчики делали робкие затяжки, боясь тоже закашляться, не забывая при этом чередовать с пивом.
— Хорошо пошло, — заявил Петя и рыгнул, пытаясь казаться крутым.
Гриша, смотря на меня, усмехнулся особо гадко и послал окурок вдаль. Тот упал мне под ноги, прямо на землю. Рядом к таким же окуркам, которые бросили здесь до него.
Держись, главное, держись, это всего лишь дети.
Я перевернул руку со стаканом и вылил пиво в кусты.
— Ты что творишь?! — возмутились хором пацаны. — Ты знаешь, сколько оно стоило?!
— Цикл разрушения.
— Чё, бля?! — вскочил с лавки Гриша. — Чё ты несешь, придурок?!