ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Ах, — вздохнула Син. — Свет солнца!
Она раскинула руки, подставила лицо к тусклому зимнему солнцу на бледном небе. В четверг погода стала приятнее, не морозило, облаков не было видно, и тепло портил только ветер. Вчера я бы поклонялась солнцу с ней, но сегодня оно било по моим уставшим глазам. Если бы небо отражало мое настроение, там была бы черная воронка.
Да, я плохо справлялась после ночного визита.
После того, как Этерран ушел, я всю ночь лежала без сна, крутила разговор в голове. Эзра хотел бы узнать, что научился делать его демон. Молчание было предательством его доверия и нашей дружбы. Ему нужно было знать.
Но Этерран был прав, что Эзра расскажет Аарону, Каю или Дариусу — и те казнят мага раньше, чем он станет опасным для всех вокруг него.
Утро не принесло мне ответов, но добавило отвлечений. Рано утром я встретилась с целителем Остин для теста на заражение на всякий случай. Я ненавидела тесты, но этот был простым. Она проколола мой палец, добавила каплю моей крови в зелье, тихо пропела — и вуаля. Негативный результат. Фух.
Целитель официально отпустила Син бродить между академией и поместьем, хоть она должна была вернуться в лазарет в девять вечера. Завтра ночью будет полная луна, крайний срок. К тому времени Син будет или освобождена, или обречена быть мутантом.
Как только Аарон, Кай и Эзра прибудут, мы отправимся на охоту на черного волка. Я уже была в снаряжении: в кожаных штанах, прочной куртке, поясе с алхимическими бомбами и ботинками со стальными носками. В любой миг мне придется столкнуться с Эзрой и демоном внутри него, и я все еще не знала, что делать.
— Ждешь праздник завтра? — спросила Син, перебивая мои паникующие мысли.
— О, да, — едва слышно буркнула я, хоть с экзорцизмом Син вряд ли кто-нибудь будет рад празднику. — А ты?
— Ну, — сухо ответила она, — когда я выбирала платье, я не представляла такую ситуацию.
— Твое платье прекрасно, так что ты хотя бы будешь отлично выглядеть.
— Твое платье прекрасно, — она взглянула на меня. — И Эзра точно заметит.
Я фыркнула, словно веселясь, но ее слова вызвали новую тревогу во мне. Словно у меня было мало поводов для беспокойства.
— Между мной и Эзрой ничего нет.
— Угу, — Син пошла от дверей академии на луг с деревьями рядом со зданием. — Ты почти убедила себя, что это неудачный случай похоти, но в глубине души ты знаешь.
Я прикусила язык. Не спрашивай. Не спрашивай.
— Что знаю?
Она загадочно улыбнулась, ее шаги стали шире. Я стиснула зубы и пошла за ней. Она остановилась у дерева с извивающимися ветвями и прижала ладонь к шершавой коре.
— Вишня, — отметила она. — Эти деревья будут красивыми, когда зацветут весной. Хотя… — она потерла кору, кусочки топорщились, и было видно бледное дерево под ней. — Это было повреждено. Это сделали ученики? — она покачала головой, словно поцарапать дерево было жутким преступлением. — Эй, они тут.
Аарон, Кай и Эзра появились на крыльце поместья. При виде Эзры сердце забилось в горле, пытаясь задушить меня. Син с тревогой посмотрела на меня.
Три мага присоединились к нам, и я оценила лицо Эзры. Он выглядел лучше, чем за все время тут: бронзовая кожа стала теплой на вид, круги под глазами были уже не такими темными. Этерран позволил ему поспать, как мы и договаривались.
— Тори? Пока мы не начали, можем поговорить? — спросил Аарон.
— А? — я перевела взгляд с Эзры на пиромага, который смотрел на меня, будучи мрачнее тучи. Он знал о новом трюке Этеррана? Откуда? — Конечно, без проблем.
Аарон отвел меня от дерева. Мы пошли вдоль здания академии, челюсти Аарона двигались, пока он обдумывал то, что его тревожило.
— Тори, — начал он, звуча измученно. — Насчет вчера. Моя голова была не на месте, и поведение было совсем…
— О! — воскликнула я, поняв. Он был мрачен, потому что извинялся, а не потому что знал об Этерране. Я обрадовалась. — Не переживай за это, Аарон.
Он нахмурился.
— Но я был…
— Ты был гадом, — перебила я, — и ты сожалеешь об этом. Извинения — неловкое дело, так что пропустим это.
Он шел без слов, а потом пробормотал:
— Я не заслуживаю такого прощения.
— Я пощадила и себя, — я повернулась и пошла спиной вперед, чтобы улыбнуться ему. — Ты тоже можешь сделать мне одолжение. Как насчет этого?
Он тут же насторожился.
— Делать одолжение тебе без особых условий опасно.
— Все будет хорошо, — невинно проворковала я.