– У тебя вши?
– Что?!
От возмущения королева забыла дышать.
– Твоя прическа. Вши есть? А то я тут рядом топаю, не хотелось бы…
– Нет у меня вшей!
– У меня тоже. Наверное… – Он почесал лохматую голову. – Так скажи, красотка, твой хозяин чародел?
– Он мне не хозяин!
– А-а… – многозначительно протянул Кунеш. – Повезло тебе тогда, дядь. У всех чароделов такие девчонки? Завидно аж.
Марго фыркнула.
– Поговорим, чародел? Заклинающий? Колдун?
– Я не чародей.
– Врешь. Да еще ребенку. Ну правда, дядь, перед красоткой уже неудобно!
Так и не сбавив шага, Сейн впервые посмотрел на Кунеша:
– Ты вор?
– Обидным словом в бедняка бросить всякий может! – притворно обиделся тот. – А я, может, рядом гулял, когда на меня твоя сумка набросилась. Едва руку не отхватила! А рука-то кормилица! Куда я без нее?
– И правда, как тогда по чужим сумкам лазить? Давай-ка мы стражу позовем, а ты им объяснишь, как ты гулял.
– Ну что ты, дядь, все заладил: вор да вор? Сразу видно, нездешний ты, ртом вроде говоришь, а пердеж получается. А я, между прочим, человек полезный, что ты меня, как того цыпленка, шпыняешь? Я, может, тебе дело предложить хочу.
– Не интересно.
Они остановились у входа на постоялый двор.
– Так ты язык вперед головы не пускай, дядь. Послушай, что скажу, обдумай, а там уже и отвечай. Красотка, ну скажи ты ему!
– Давай так. Я дам тебе две… нет, три монеты. И ты исчезнешь.
Алхимик извлек из кармана три кругляша.
– От сироты медью откупиться? Так вы, чароделы, к простому люду-то?
Сейн начинал закипать:
– Не наглей!
– Да у меня рука, можно сказать, едва жива! Посинела вся, во! – Парень закатал дырявый рукав. – Смотри, пальцы не сгибаются. А ты мне медь?
– Ты уже даже не помнишь, какая это была рука. Забирай монеты, или я скормлю тебя сумке.
Кунеш отшатнулся.
– А можешь?
– Он все может, – оскалилась Марго.
– Берешь?
– Беру, – буркнул оборванец и, спрятав монеты в кулак, отступил в мягкую тьму, куда не доставал свет трактирного фонаря. Он растворился бы полностью, если бы его не выдавал затихающий голос. – Вот выйдешь так на прогулку, а тобой сначала закусить решат, а после и взашей погонят. Что за город…
Марго подождала, пока голос исчезнет, и опасливо покосилась на сумку алхимика:
– А она правда может… Ну, человека съесть?
– Не думаю. Но на всякий случай стараюсь держать ее подальше от собак и маленьких детей.
Он уже открывал дверь трактира, и королева не успела прочесть по его лицу, сколько шутки было в тех словах.
На следующее утро они снова отправились в порт, но быстро поняли, что ловить там нечего. Причал на всю длину заполонила городская стража, сердитые матросы и крикливые торговцы, успевшие оплатить морскую перевозку своих грузов. Понаблюдав немного за сборищем, больше похожим на набирающую силу штормовую волну, Сейн с Марго поспешили уйти подальше от гвалта толпы, чтобы не оказаться в самой гуще, если дело дойдет до кулаков.
Их шансы попасть на корабль до сезона бурь разбивались в морскую пену.
Они уселись на каменном парапете в конце причала. Внизу на песчаной отмели удили мальчишки. Баловство, конечно. Основной промысел шел на противоположном берегу узкого залива, где корабли не распугивали рыбные стайки тяжелым брюхом и не мешали ставить сети.
Отсюда было хорошо видно почти весь город, выползший из воды на покатый склон.
В эрлингах строили практично, угловато. Толще и шире – первая наука даферленских зодчих. Архитектура Теззарии нарочито тянулась к небу своими башнями, шпилями, стрельчатыми окнами и в сравнении показалась Марго едва ли не вершиной вкуса.
В Рифстелле же плотные ряды аккуратных домиков из разноцветного камня были одинаково далеки как от грубости, так и от помпезности. Порой кособокие, но от того не менее уютные, они обещали долгожданный покой всякому, кто сбежит под их крышу от бушующей стихии.
Больно было думать, что над этими крышами вскоре может подняться зарево войны. Марго вспомнила предсказание Иоланты и поежилась.
Не все в городе придерживались военных настроений. Многие считали, что нынешний король – узурпатор, как шепотом звали его малочисленные противники, – слишком много внимания уделяет слухам о возвращении старого – истинного, если прислушаться к тому же шепоту, – короля. Обвиняли в излишней предосторожности, граничащей с малодушием.
Новый король ждал нападения с моря. Собирался ли он пополнить флот, защищающий залив, торговыми судами? Или опасался, что его капитаны переметнутся под флаги некогда свергнутого противника?