Тишина вокруг стояла, будто кто-то разбил пузырек с маслом. Сейн выждал еще немного и кивнул остальным: можно заходить.
Кунеш сразу проскочил к столу, Марго, боязливо ступая, вошла следом. Вор немного повозился с запертым выдвижным ящиком и, порывшись в бумажных внутренностях, отыскал печать с крупным сапфиром:
– Вот она, родимая!
Сейн обмакнул печать в чернила и стукнул о листок с разрешением, который уговорами выманил у лагийского капитана.
– Получилось… – выдохнула Марго. – Даже не верится.
– Почему ты так говоришь? – поинтересовался Кунеш.
– Как?
– Так. Точно жаба в рот забралась.
– Не важно. – Королеве было лень ворочать больным языком и что-то объяснять.
– Мы закончили. – Сейн огляделся, пытаясь представить, что такого ценного в кабинете могло заинтересовать вора и окупить всю затею. – Что будешь брать?
– Только это. – Кунеш бережно поднял со стола портрет в серебристой рамке.
– Жена купца? – Марго подошла ближе, чтобы рассмотреть. Добродушное лицо, аккуратная прическа, легкая улыбка на тонких губах. Женщине удалось не растерять с возрастом свою привлекательность, или же она очень понравилась художнику.
– Красотка, правда? Совсем как ты. Это единственный ее портрет. Она никак не могла высидеть столько времени на одном месте…
– Вы были знакомы?
– Он жил здесь, – вставил Сейн. – Но почему-то никому из нас не сказал.
– Он был приемным, но все же отцом! Кормил и одевал из своего кармана. Что бы ты решил, скажи я, что хочу забраться в дом отца?
– Решил бы, что ты хочешь отомстить. И прогнал взашей.
– То-то. А она… никто никогда не был так добр со мной, как она. Знаешь, говорят, боги прокладывают мостик между верными людьми. Так вот, у нас был этот мостик, с одного взгляда в том вонючем приюте был! А потом саркома забрала ее у меня.
Кунеш с нежностью провел пальцем по нарисованному лицу, и у Марго что-то натянулось в груди.
– Но зачем ты бежал?
– Да не бежал я! Отец… Он всем так сказал. Он так меня и не признал, терпел, все эти годы терпел ради нее! А как ее не стало, выставил за дверь. Я старался, правда! Все его вилки-ложки поганые запомнил, картины учил, в библиотеке людей умных читал… И поделом, всякой рвани место на улице.
В голосе Кунеша не слышалось злобы, он и правда был благодарен купцу за то время вдалеке от бараков, когда мог сытно есть и спать в тепле. Зато злоба вскипала внутри Марго, гудела рассерженным ульем.
Купец, которого так несправедливо сторонился высший свет, сам чурался тех, кто ниже его по происхождению и достоинству. От мысли этой делалось тошно, куда хуже, чем от устриц.
– Ты мне только, дядь, чужого компосту за калитку не подбрасывай! Никому я мстить не буду, но это – мое! – Кунеш спрятал портрет приемной матери в карман. – Она сама мне его подарила.
Подумав, Сейн кивнул.
– Пора возвращаться.
Стоило выйти из кабинета, как с первого этажа послышался встревоженный гул: кто-то обнаружил продырявленный замок.
Сапоги застучали по лестнице.
Кунеш среагировал первым, сорвался в библиотеку. Мгновением позже Сейн швырнул заготовленное для фокуса зелье: разбилась склянка, и ступени тут же заледенели, мерзлая корка с хрустом поднялась до самых перил. Грохот падающих тел смешался с отборной руганью стражников.
Они вернулись в кабинет, Кунеш уже тащил с собой лестницу из библиотеки – такие используют, чтобы добираться до верхних стеллажей. Вор без труда взломал замок на окне, открывая путь на покатую крышу. Подумав, Сейн прихватил с полки книгу, без которой охранное заклинание не получилось бы снять.
Словно светлячки во тьме, к восточной части дома слетались факелы – охрана заметила разбитое окно.
Беглецам свет был не нужен. Кунеш уже привязывал веревку к дымоходу, другой ее конец сбросили с крыши на противоположной стороне, где пока еще не было стражи. Сейн заглянул через край, оценивая, правильно ли они рассчитали длину. Веревка не доставала до земли пару-тройку локтей. Годится.
Сначала в заросли низкорослого кустарника швырнули лестницу. Затем спустился Кунеш, проверяя надежность узла, за ним Марго и алхимик. Веревка под руками Сейна стала липкой от крови, кто-то все же разодрал себе ладони.
– А теперь даем чесу так, будто заячьи уши отросли! – бросил Кунеш, выдергивая лестницу из ветвей кустарника.
– Сейчас. – Сейн откупорил баночку с зельем и макнул в него конец веревки. Волокна стали чернеть и осыпаться на глазах.
Сейн с Кунешем придерживали лестницу на бегу, что оказалось не слишком-то удобно: приходилось попадать с шустрым вором в ногу, иначе деревянная перекладина вырывалась из руки, грозя лишить алхимика равновесия и отправить носом в траву. Марго быстро поняла, что сделала правильный выбор, когда не стала вновь надевать юбку: без нее бежалось куда легче.