Отчего-то они завернули в южный двор и вновь вышли к башне из серого камня. Проход уже был открыт, внутри горели огни.
– Пойдем, пойдем! – поторапливал Вассад, загадочно улыбаясь.
На этот раз он не повел Сейна в зал с головой малика. Они поднялись по боковой лестнице на второй этаж, где тотчас перехватило дыхание от жара, а горячий воздух опалил ноздри. Свободного места там было куда меньше, чем внизу, большую часть помещения занимала круглая печь из неровного бурого кирпича. Схеоты называли его «пальчаткой» – после формовки на нем специально оставляют следы пальцев, чтобы надежнее схватился раствор. Полукруглая металлическая дверца оставалась закрыта, но через узкие щели можно было рассмотреть пляску пламени внутри.
Сейн попытался дышать через рот, гадая, куда его привели.
– Глину для этого кирпича замешивали на крови тысячи невинных! – сказал Вассад с таким достоинством, словно не было в его жизни гордости больше. – А знаки на внутренней стороне горнила благословил сам малик! Силы в ней столько… Впрочем, ты увидишь сам.
В комнату следом за ними вошла мать колдуна, ее голову покрывал белый платок. В руках она держала младенца, раскрасневшегося и сморщенного, подобно брюкве, весь день пролежавшей под лучами Светила. Ребенок спал, приоткрыв беззубый рот, и походил на крошечного старичка. Вассад достал кинжал и ткнул острием его пухлый пальчик. Младенец застонал во сне, но глаз не открыл – его чем-то успели опоить.
Колдун выводил кровью знаки на лбу и груди младенца, и несложно было догадаться, кого эта кровь должна привлечь. Сейна передернуло, несмотря на жару, по внутренностям пробежал колючий холодок.
– Зачем?..
– Я придумал, как вернуть тебе долг. Я отдам тебе сына!
– Вассад, я не этого…
– Знаю, друг мой, знаю, но послушай! Ты получишь куда больше! Уже сейчас ихса вцепится в эту душу сольпугой, а дальше… – Колдун щелкнул пальцами, и дверца печи распахнулась. На них дохнуло жаром так, что Сейн отпрянул, прикрывая лицо. – Дальше все сделает пламя, навеки сплавит тень и прах. – Он сцепил руки в замок. – Добавь прах в раскаленную медь, золото или сталь, вымочи в его растворе кожу или ткань, натри им камень или кость. И получишь клетку, которая всегда с тобой.
Сейн затряс головой. Теперь он знал, каким образом колдуны вытаскивают демонов с Той Стороны, и знание это тяжелым шаром бренчало в черепе, било по вискам. От раскаленного воздуха плыло перед глазами.
– Я не справлюсь… Ты говорил, что без дара их не подчинить.
– Вот и проверим! Жрецы забрали твою силу, но не смогли забрать нечто другое. У тебя открытое сердце и острый ум, ты стремишься наполнить его вперед карманов и умеешь отвергнуть рабство плоти. Ты был рожден править, друг, не служить. – Вассад вцепился Сейну в плечо хваткой коршуна. – Ты заслужил свой шанс.
С этими словами колдун забрал ребенка у старухи и сделал шаг к печи.
– Нет! – остановил его Сейн. – Не хочу так… Не могу.
Вассад посмотрел на него с недоумением. Медленно опустил взгляд на ребенка в своих руках и расхохотался:
– Ты об этом? Забудь, Исалар, не трать свою жалость на то, что еще не стало человеком. В нем нет ни разума, ни воли, разве не так? В моем саду много прекрасных цветов, срезать которые у меня не поднимется рука, но буду ли я горевать о зернышке, случайно погибшем среди песка?
– Не надо… – слабо повторил Сейн.
Улыбка померкла на лице колдуна.
– Что ты такое говоришь? Разве не за этим ты пришел сюда, разве не этого жаждал? – Он потряс младенцем, будто куклой. – Вот оно, Исалар, вот! Представь, какое могущество ты обретешь! Не отказывайся от него.
– Я сам выберу цену, которую за него отдам. И это не она.
Вассад поднял глаза к потолку.
– О великий малик, за что мне это?! – злился он. – Да определись ты уже, чего хочешь, разорви тебя варан! Зачем столько морочил голову, а? Я прощу тебе слабость, Исалар, но не проси простить тебе такую глупость!
Дальше он ругался на схеотском, борода его взмокла от пота, на шее проступили вены.
– Ты уверен? Я не повторю свое предложение дважды, знай это! Ты так и останешься человеком. Уверен, что этого ты хочешь?
Младенец зашевелился, захныкал тихонько. Сейн не мог оторвать глаз от щуплого тельца. Из него выйдет артефакт, по силе превосходящий все безделушки жрецов. Перстень или, может, новая сумка. Сейну давно нужна новая сумка.