– Пожалуйста, помолчи… – Марго приложила ладонь к губам и тоненько икнула. Прополоскала брамом рот и выплюнула за борт. Сказала, отдышавшись: – Все равно это очень мерзко… и жутко. Мне куда больше нравилось про жабьего короля читать. В сказках он обязательно переводил героя через непроходимое болото и помогал мудрым советом. Нет, Сейн, правда куда поганей сказок. – Она дернула плечом и добавила вполголоса: – Ненавижу клетки.
– Все волшебные создания, будь то жабий король, дояр, единорог или даже василиск, – бесы, некогда обретшие плоть. Они и впрямь разумны, куда разумней большинства животных, во всяком случае. Но обращаться за мудростью к гигантской жабе я бы не стал.
– Разумны… как твоя лиса?
– Да.
– Но зачем они могли кому-то понадобиться?
– Не представляю.
На самом деле Сейн представлял. Он прямо сейчас назвал бы дюжину редких ингредиентов, которые любой хороший алхимик получит из одного только жабьего короля.
– А ведь у меня был единорог, – внезапно сказала Марго.
– Правда?
– Всего пару дней. Свадебный подарок короля, его привезли откуда-то из Сантаре. Страшно представить, сколько это стоило.
– И что с ним стало потом? – спросил Сейн, хотя уже сам догадался.
– Не знаю. Я отказалась, велела вернуть королю… Почему ты так смотришь?
– Вспомнил… как попал в тюрьму.
– Расскажи. – Королева подвинулась ближе. – А то я даже не знаю, за что ты сидел.
– Пообещал одной знатной девушке отвезти ее к семье, а на самом деле затащил ее на другой конец материка, убил и съел.
– Очень смешно.
– Ты правда не знаешь? – Он отстранился, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Делать мне было нечего, как интересоваться судьбой всяких заключенных.
Сейн облизнул соленые губы. И рассказал. Слова твердели на языке, распускались острыми иглами. Он понимал, что вскрывает ими старую рану, но было уже поздно.
Марго долго молчала, взгляд ее замер. Казалось, лунный свет застыл на ее лице неподвижной серебряной маской.
– Я бы в него влюбилась? Если бы ты сварил то зелье, я бы влюбилась по-настоящему?
– С чувствами всегда морока, – осторожно ответил Сейн, будто пробуя тонкий лед. – Тем более с такими сложными. Подсадить в человека любовь, сделать так, чтобы она прижилась, проросла… Эта работа куда тоньше заклинаний контроля. Чтобы сварить такое зелье, нужно много…
– Но ты бы смог?
– Я – да, – признался он нехотя.
Разошелся рьяный ветер, заставляя скрипеть паруса. Марго обхватила себя руками, ее била крупная дрожь.
– Все было бы иначе… Если бы я влюбилась и даже не заметила. Весь этот год… Ничего бы этого не было!
Весь этот год огненные пчелы в груди не засыпали надолго. Она взрастила их, дала им власть. Чтобы они жалили ее, и только ее. Чтобы никогда не забывать, чья гордость погубила ее семью. Кто посчитал себя настолько важным, чтобы отказать королю.
– Послушай. – Сейн уже понял свою промашку и отчаянно пытался подобрать слова. – Любовь меняет человека. Его ход мыслей, вкусы, взгляды на мир. Это была бы совсем другая ты…
– Да какое тебе было дело? – Марго шагнула в сторону. Слезы текли по ее лицу, смешиваясь с лунным светом. Капало расплавленное серебро. – Тебе, эгоисту, так скучающему по чувству собственного превосходства, не плевать? Почему ты не сварил то зелье, почему?!
– Да потому что я бы не посмел! Ни с тобой, ни с кем-либо еще! Нет ничего хуже, чем так вторгаться в личность, ты еще не поняла? Ты правда хочешь осудить меня за это? Или осудишь себя, что так и не узнала, в кого бы ты превратилась, полюбив тирана?
Ветер не смог заглушить его голос, ведь ветер не властен над сталью. Марго отвернулась, спрятав лицо в ладони.
– Если так, то не трать силы, всегда найдутся те, кто сделает это за тебя. Заставят утопиться в собственной вине за то, что не подошла, не вписалась, не уложилась… не соответствовала. За то, что выбрала остаться собой. Они уничтожат все, что тебе дорого, и скажут: «Смотри, это ты сама, это все на твоих плечах!»
Королева сдалась под его напором, села прямо на влажные доски палубы, понурив голову.
– Я запуталась, я так запуталась… Мир принадлежит им, алхимик. И если нам нет в нем места, как же нам… как нам здесь жить?
Сейн опустился рядом, притянул ее к себе. Она не сопротивлялась, обмякла в его руках.
– Значит, в пекло его. – Алхимик гладил ее по волосам, таким густым и чудесно мягким. Единственное золото, которого он мог касаться. – Мир большой, пшеничка. Мы еще оторвем себе кусок.
Марго притихла, даже всхлипывать перестала. Спросила, чуть дыша: