– Как ты меня назвал?
– Твой отец… Извини, я услышал это от него. Первое, что он сказал, едва мы сняли проклятие. – Сейн смущенно прочистил горло. – Знаешь, когда мир пришел к нему на порог, когда мир захотел забрать его дочь, он все обдумал… и взялся за меч. Танкред не изменил себе, и, я уверен, он до самого конца не пожалел о своем решении. Да, мир оказался прочней, такое часто бывает. И все боги не остановят случайный болт, летящий в спину. Но ты все еще здесь, у тебя все еще есть голова на плечах и сердце в груди, есть меч… – Он хотел добавить «и я», но осекся, так и не решившись. – А значит, мир еще не победил. Помни об этом, когда он снова захочет что-нибудь у тебя отобрать.
Матросы, сменявшиеся на вахте, поглядывали на странную парочку, что сидела, обнявшись, у правого борта. Но ближе не подходили. Здесь все уважали право брать в свидетели своим мыслям и страхам одно только море.
– Скажи еще, – попросила Марго, засыпая у Сейна на руках. – Пожалуйста, назови меня так снова.
Вот уже почти тысяча лет, как храмовая восьмидневная неделя сменила имперскую девятидневную. И только моряки продолжали жить по старой традиции, где каждому дню соответствовало одно из девяти созвездий, служащих для расчета морских маршрутов. Поэтому корабль увидел берега Потерянного королевства ровно через одну морскую неделю после выхода из порта Рифстелла.
Команда была довольна, им повезло с попутным ветром.
Капитан выпустил с палубы голубя – большеголового сизого самца, чьи сильные крылья способны были оставить за собой хоть триста лиг, делая лишь коротенькие передышки, – и птица взметнулась к пасмурному небу, практически сразу потерявшись на его фоне.
Марго не могла оторвать взгляда от горы, чья вершина скрывалась в дымке облаков. Поговаривали, что вулкан так и не заснул окончательно и порой его рык можно услышать даже у границ Гельдарата.
– У подножия была столица, когда он… – шепотом начала Марго.
– Да, – кивнул Сейн.
– Не думала, что там еще кто-нибудь живет.
– Я тоже.
Королевство, которое теперь звалось Потерянным, некогда считалось самой северной провинцией Империи. После ее распада многие столетия оно жило обособленно от остального Серпа. На его землях невообразимым образом сплелись культура силингов и Калерау, здесь одинаково почитали и Спящих богов, и Пантеон, а в тени храмов стояли жертвенные алтари и скалили свои деревянные лица резные идолы.
И когда жрецы решили положить этому конец, развязалась война, пустившая кровавые побеги по всему Верхнему Серпу. Та самая, чьи осколки так стремился навсегда закопать эрл Танкред. Оказалось, что к тому времени в королевстве, оторванном от остальных, большая часть знати состояла в кровном родстве с племенами земель Калерау. Все как один поддержали «северных еретиков» в борьбе за право самим выбирать свою веру и свою судьбу.
Но для самого королевства война закончилась, когда неожиданно для всех проснулся вулкан.
– Извержение было такой силы, что сама суша встала на дыбы, – произнес Сейн, наблюдая за слаженными действиями матросов. Ни горячие перепалки, ни изрядная доля выпитого брама не мешали им работать как единый многорукий организм. – Именно оно навсегда изменило береговую линию Бердонии, обрушив скалы в море. Огромные волны прошли через все внутренние воды и ударили по Нижнему Серпу, затопив Архелонские города. Несколько островов пропало с карты. Но дальше было куда хуже…
Хуже стало, когда вулканическое облако на много лет закрыло небо над королевством, погрузив его во тьму. Вырвавшись из глубин, сера отравила водоемы, едкие газы пропитали воздух. Гибли посевы, пал скот. Люди встали перед выбором: остаться и умереть или идти дальше на север, в земли Калерау. Лишь немногие решились отправиться к Верхнему Серпу – выпрашивать у вчерашних врагов прощения и защиты под стенами Великих Храмов.
Сейчас здесь жили только малочисленные общины – потомки тех, кто не захотел бежать с родных земель и оказался достаточно сильным, чтобы не погибнуть.
Жрецы нарекли то извержение карой богов, уставших смотреть на царство ереси и скверны. Северяне же посчитали его знамением, предрекающим скорое возвращение Спящих, ведь вместе со столицей у подножия вулкана погибла практически вся армия захватчиков из Гельдарата. Злые старые боги сожрали тех, кто посмел прервать их сон.
– А ты как думаешь? – спросила Марго, глядя, как у грубо сколоченного причала собираются люди. – Чьи боги оказались столь суровы?
– Как говорил один изрядно подвыпивший философ, что то дерьмо, что то навоз. Боги не могут отвечать за каждый удар грома, я верю в непредсказуемость природы.