Сейн представил, как самая тонкая из игл входит под бледную кожу суккуба. Одна нить тянулась от предплечья девушки, вторая начиналась чуть выше пупка. Игла потолще явно предназначалась для шкуры единорога. Чем можно пробить каменную броню тролля, представлялось слабо, разве только у Сордуса не завалялось платинового долота.
Сейн поднял глаза к потолку:
– И где они заканчиваются?
– Пойдемте наверх.
Лаборатория Сордуса занимала два этажа. Первый был заставлен всевозможными решетками для фильтрации ртути, колонками с кислотами для чистки и сушки, специальными ваннами для промывки и конусами для продува, кубами для повторной перегонки. Всем необходимым, чтобы избавиться от примесей цинка, олова, свинца и меди.
Но первым внимание гостя привлек кубок. Сейн медленно провел пальцами по его шершавому краю, выдохнул:
– Тот самый…
– Так и есть, – подтвердил Сордус. – Выкупил его у кучки теззарийских мятежников, не дело такой вещи пропадать у недоучек…
Духовные нити, едва заметно мерцая, поднимались от отверстий в полу и обвивали каменную чашу.
– Вы используете силу бесов, чтобы наполнить кубок.
– И снова верно. Добывать душу через кровь слишком грязно и неэкономно, такое годится разве что на подкормку демонов. Можно было бы освободить бесов от их животной оболочки, запереть в кругах и попробовать вытянуть силу заклинаниями, как вы сделали это в академии… Но сколько продержатся такие узы? Как вы уже поняли, способ, над которым я трудился последнее время, куда элегантнее. Ни одна крупица не пропадет!
– А вам их… – Сейн замолчал, видя, как раздувает профессора от гордости. Тому, кто так доволен собой, подобные вопросы ни к чему.
– Что? Договаривайте, ну же!
Сейн не раскрыл рта. Внутри все сжималось от раздражения. И восхищения. Жгучей зависти… и отвращения. Это смешалось в нем, словно в котле нерадивого первокурсника, кипело, рвалось наружу. Он не пускал.
Сордус нахмурился:
– Жаль? Вы хотели спросить, не жаль ли мне? Не разочаровывайте меня, вы же ученый человек. Жалость – это о людях. Те, кто там, внизу, рвут спины в тесных шахтах или сидят в клетках в моем подвале, не люди: первые давно перестали ими быть, вторые никогда не были. Да, эти создания не столь заслуживают подобной участи, сколь каторжники, но мне жаль их не сильнее, чем фазана на моей тарелке. Мы только вчера говорили о естественном ходе вещей, о развитии человека, так вот, оно невозможно без ресурсов. Не тратьте эмоции на ресурсы, я вас прошу, тратьте их на людей.
«Мы не звери», – говорил колдун и брался за кинжал, чтобы пустить девочкам кровь, а потом положить сына в печь. У него было свое оправдание.
Властители мира строят дворцы и храмы, чтобы смотреть на других свысока, чародеи строят башни. И у всех у них тоже есть оправдания.
Но Сейн, как ни старался, не смог заставить себя рассмотреть разницу между ними и человеком перед собой. Наставником, которого столько лет ненавидел и на которого втайне от самого себя так стремился походить.
Сордус тем временем вылил немного очищенной ртути в кубок, и тотчас засверкали, заискрились духовные нити. Серебряные капли, подгоняемые силой Рубедо, побежали наматывать круги по стенкам чаши, собираясь в одну, уплотняясь и затвердевая. По каменному дну застучала кристаллическая горошина.
Сейн аккуратно поднял ее, налитую цветом, как перезревшая клюква, куда темнее киновари, из которой она когда-то родилась.
– Красная ртуть, – сказал он, разглядывая блестящие на свету бока горошины. – Универсальный катализатор. Вам нужно точно контролировать время всех процессов, а с этим… С этим вы можете ускорить реакцию любого из своих мутагенов.
Сордус хмыкнул:
– Ну вот, забрали у старика удовольствие все растолковать самому. Отрадно, что вы еще помните основы.
Нити потускнели, утратили материальность, и глазу вновь стало сложно их найти. Сейн задумался: как скоро Рубедо выпьет их до дна? Долго ли будет пустовать клетка с редкими существами? Может, где-то в море уже плывет корабль с очередными «ресурсами» в трюме?
Следующий этаж профессор отвел под свои эксперименты с живой материей. Сейн внимательно осмотрел идеально чистый стол и кресло с кожаными ремнями для рук и ног, сложные многотрубочные экстракторы, герметичные камеры с разноцветным газом, колбы с мутагенами, анатомические атласы на стенах. Все инструменты, от скальпелей с лезвиями из вулканического стекла до изящных узких ножниц, лежали в строгом порядке на своих местах, все реагенты были расставлены так, чтобы их без труда можно было отыскать. Если у Порядка появился бы свой бог, здесь был бы его храм.