Бессмысленно пытаться собрать себя заново, когда тебя отторгает сама реальность, решил алхимик.
Он определенно умирал.
…Вассад сердился недолго.
– Только мул берет на себя все, что на него загрузят, – говорил он. – Побороть искушение, вовремя остановиться, осознав свой предел, – путь мудреца!
Сейн не стал его переубеждать. Колдун будто так до конца и не понял, почему алхимик отказался сжигать ребенка.
К празднику Воплощения Вассад готовил себя загодя. Всю неделю он начинал утро с обливания холодной водой, встречал рассвет, лежа на доске с гвоздями, а вечерами гулял босиком по раскаленным углям. Подолгу висел на перекладине головой вниз, «чтобы кровь подстегнула ум», а затем отправлялся в деревянную или янтарную комнату «наводить порядок в закоулках разума».
Раз в год схеоты праздновали возвращение своего царя в его последнем обличье, и в преддверии торжества колдунам запрещалось пользоваться силой без необходимости. Тени в заточении голодали.
– Никакой крови до самого Воплощения, – объяснял Вассад. – Они должны ослабнуть ровно настолько, чтобы не мешать… Но не более.
Дворец заполонили чернослужки из ближайшего поселения, взяв на себя всю работу. Проворные мальчики с тощими спинами готовили еду и постель, подметали пол и чистили одежду, умудряясь при этом быть практически незаметными. Безмолвные духи порядка, которые всегда рядом, но при этом не смеют досаждать хозяину и его гостям.
На самом празднике Вассад сытно ел, не отказывая себе ни в соленых гусях, ни в яблочной пастиле, и пил за троих. Хлопал в такт движениям гибких танцовщиц и приказал играть для него музыку всю ночь. Дымили расставленные по всему дворцу курильницы с благовониями.
– Я мог бы назвать тебя гостем и подарить тебе одну наложницу, – сказал хозяин Сейну, когда они отдыхали на мраморном бортике, опустив ноги в теплый бассейн. – Я мог бы назвать тебя другом и подарить тебе двух. Но я назову тебя братом и подарю трех!
С этими словами он трижды щелкнул пальцами, и Сейна облепили наложницы, прижались обнаженными телами. Пока он делал вид, что пьет, а на самом деле лишь мочил губы, девочки гладили его по спине и плечам, запускали нежные пальцы ему в волосы. Их ласки были жарче выпитого вина.
Но Сейн ничего не мог с собой поделать, он видел только порезы на их руках.
Неуклюже высвободился из томных объятий, отплыл под прохладную струю фонтана, чтобы смыть с себя… Нет, не их касания. Свое искушение поддаться.
– Как твои успехи, алхимик? – заметив это, спросил Вассад. Сразу две наложницы массировали ему ступни.
Сейн, обрадованный возможностью спрятаться за рассказом, принялся описывать свой последний эксперимент, но детали быстро наскучили колдуну.
– Пойдем, – сказал он, вставая. – У меня для тебя подарок.
– Ты и так много сделал для меня, Вассад.
И это было чистой правдой. Изучать алхимию по книгам, пусть даже по редким текстам забытых мастеров, можно лишь до поры, и, когда Сейну понадобилась лаборатория, он получил все необходимое. Последние недели не прошли даром, он почти подобрался к главной разгадке, почти нашел способ использовать силу волшебных ингредиентов без всяких заклинаний, как это делали южные алхимики издревле.
– Пойдем! Малик учит делать не много, а достаточно.
Вассад привел его во двор, где в окружении низкорослых финиковых деревьев их уже ждала жаровня на кованых ножках. А рядом, на парчовых подушках, лежала…
– Сумка?
– Какой же алхимик, гордость ученых отцов, и с заплечным мешком? Тебе полагается сумка! Ты не смотри на размер, в нее поместится больше, чем кажется.
Сейн пригладил чуть бархатистую поверхность. Коричневая кожа была приятной и едва теплой на ощупь, бахтарма[1] тщательно отшлифована, идеально ровные швы практически не видны. Внутри располагались специальные петли для флаконов и удобные кармашки.
– Это великолепная работа, Вассад, спасибо!
Алхимик попробовал ремешок на прочность. Таким можно было привязать и буйвола.
– А! Я что говорил! Лично поймал этого пустынного льва, вот этими руками! Не просто зверь, блуждающий дух… как там у вас? Бес! С таких сдирают шкуру живьем, чтобы она сохранила часть их силы. Но не спеши надевать, Исалар!
Вассад достал из жаровни клеймо на длинной ручке, железо успело раскалиться докрасна.
– Держи! Хозяин должен сам ее клеймить.
Кожа зашипела под пламенным касанием, но Сейну показалось, что по-звериному зашипела и дернулась, намереваясь отскочить, сама сумка. Рука его едва заметно дрогнула, будто это ее ужалил болью горячий металл.