Белка юрко спустилась по стволу, прискакала к людям, распушив хвост. Заметив ее, Кили вздрогнула и попятилась, выставив перед собой руки:
– Не сердись, Хозяин, без всякого худа пришли! Прошу, не сердись…
– Ничего не понимаю, – сказала Марго. – Ей что-то нужно с этого дуба, говорит, для любимого… Сама не умеет по деревьям лазить, что ли? Если бы папочка брал с собой на север всех своих детей, а не только Альрика, может, я бы получше выучила язык.
«У мальчиков приключения интереснее».
Королева сердито пнула змеистый корень, торчащий из земли, сдула отросшую челку со лба.
– Это она так белки испугалась? Ты-то чего молчишь, алхимик?
Сейн не сводил взгляда с зеленого полога, к чему-то прислушиваясь. Ответил тихо:
– Никогда не шути с белками в чужом лесу.
Еще мгновение назад их не было, а теперь под весом беличьих тушек гнулись ветви; зверьки, не находя себе места, ползли друг по дружке. Дуб разоделся в золото, как по осени, – то мохнатые живые гроздья скрыли листву. Тысячи черных глаз уставились на незваных гостей.
Марго ойкнула и попятилась.
«Представляешь, там вообще не знают наших богов! – горячо рассказывал Альрик, вернувшись из очередного похода с отцом. – Молятся рекам, озерам, даже деревьям! Хворосту не набрать, не спросив разрешения какого-нибудь духа».
«А как же старые боги?» – расспрашивала его Марго с неприкрытой завистью.
«Там их называют Спящими. – Всякий раз, когда разговор заходил на эту тему, брат терял весь задор. – Им не молятся. Почитают… но боятся потревожить сон. Странно, правда?»
Сейчас Марго те страхи не казались странными, пусть она и не знала, кто перед ней: воплощение древнего бога или очередной бес. Жуткое зрелище погнало по спине холодные ручейки.
Юная охотница продолжала что-то лепетать, тыча пальцем то в Сейна, то в дуб.
– Она хочет, чтобы ты поговорил… с этим… – выдавила королева.
– Я уже понял. Уверена, что нам надо вмешиваться? Сердить местных духов в наши планы не входило.
– А ты можешь… ну, поговорить с белками?
– Белки – лишь то, что дают нам увидеть. Так нас предостерегают. Но да, я могу заглянуть глубже.
Он посмотрел на охотницу, чьего имени не запомнил. Совсем девчонка, вся дрожит от страха, но на лице упрямая решимость. Того и гляди сама полезет на дерево.
Сейн вздохнул, скорее по привычке, не желая признавать вслух, что уже успел поддаться любопытству. Бесы, как и звери, не жеманничают и если хотят убить – убивают. Что бы ни пряталось в ветвях дуба, оно их просто запугивает.
Алхимик отыскал в сумке нужный флакончик, капнул зелья на язык, затем отошел на всякий случай подальше, выбрал корягу поудобнее и сел.
– Я сейчас засну, – сказал он королеве, когда она приблизилась. – Не пытайтесь меня будить. Это ненадолго.
– А что делать нам?
– Ждать. Можешь пока рассказать мне сказку.
– Сказку?! – удивилась Марго. – Какую?
– А какие сказки рассказывают перед сном? Брат явно привозил тебе что-нибудь отсюда.
Королева задумалась. Альрик и впрямь поделился с ней парочкой историй, подслушанных в землях Калерау, но все они были слишком мрачными. Она сказала об этом алхимику, но он ее уже не услышал.
У него остановилось сердце.
Марго, охотница, даже его собственное тело – теперь лишь размытые силуэты, как застывшие на свету столбы пыли. Сейн огляделся. Лес вокруг слился в сплошное зеленое марево, один дуб оставался реальным и выглядел так же, как и в мире смертных. День смешался с ночью, небо превратилось в черную пропасть без звезд, без единого проблеска – казалось, засмотрись в нее чуть подольше, и утянет в себя холодная бездна. Светило потускнело, как навеки забытая в воде монета.
Сейн долго считал, что стоит душе выйти из тела, и она сразу попадает на Ту Сторону, но уже давно сомневался, так ли это на самом деле. Схеоты верили, что у мира смертных есть изнанка, где живут бесы и бродят души недостойных вознестись вслед за маликом. А Сордус упоминал некое пограничье между Сторонами. Алхимик не спешил узнать, кто на самом деле прав, ведь для этого нужно было умереть по-настоящему.
Он немного подождал, прислушиваясь к своим ощущениям, и подошел к дубу.
Зашевелилась беличья масса. Тушки срослись в единый организм, из которого топорщились линялые хвосты и цепкие лапки. Кое-где лопнула тонкая шкурка, обнажив пожелтевшие хребты. Похожие на чудовищную шубу, сшитую из живых зверьков, белки единым потоком спустились с ветвей, дважды обвив ствол, и нависли над Сейном. Сотни раскрытых пастей нацелились в него неестественно длинными резцами. Из пустых глазниц тек гной вперемешку с кровью.