Но тогда им с алхимиком придется расстаться, забыть дороги друг к другу. Ведь та сделка в каменной башне связала Сейна с тенями навечно, они будут следовать за ним до гробовой доски, и вряд ли существует сила, способная избавить его от их гнусного шепота.
Сейн приберег побег на крайний случай. Если все пойдет не так.
Так почему ему не перестает казаться, что он пытается жонглировать бутылками с алхимическим огнем?
Тень завела его в узкий проем между двумя домами, укромное место, куда не заглядывало Светило. Сейн дошел до середины, когда прохладный, пахнущий плесенью сумрак заговорил с ним:
– Ты медлишь. Королева давно могла добраться до места.
– Подумываю разорвать сделку, – ответил алхимик непринужденно. – Заберу ее обратно к Верхнему Серпу, оттуда отправимся в Сантере. Или, думаешь, лучше в Корпарику? Там зимы теплее.
– И откуда такая тяга к переменам? – Раздраженный шепот драл уши грубой пемзой.
– Я должен быть уверен, что ей ничего не грозит.
– Ей ничего не грозит, Сейн, таков был уговор, помнишь? Она в безопасности и будет в безопасности. Ты все сделал правильно и заслужил награду.
– Какой молодец!..
– Браво!..
– Хлоп, хлоп, хлоп…
– Мы заключили сделку, Сейн, ты знаешь правила. Одно ослушание – одно проклятие. Хочешь, чтобы мы добавили к золоту дерево? Ткань? Человеческую кожу? Посади ее на лодку, и покончим с этим!
– Не зли нас…
– Ведь мы были с тобой так добры!..
– И… все?.. – растерялся Сейн. – Разве мне не нужно сопроводить ее до Опожья?
– С тебя довольно. Ты выполнил свою часть уговора, теперь мы готовы выполнить свою.
– И как это будет?
– Ты сделаешь то, что умеешь лучше всего, – сваришь зелье. Один ингредиент у тебя в кармане – кровь королевы. Мы расскажем, где добыть второй. Отправь девчонку к брату.
Алхимик пригладил взмокшие волосы на затылке. Он не ожидал, что все закружится с такой скоростью.
– Если бы существовало такое зелье, я бы знал.
– Ах да? Извини, видимо, мы что-то перепутали. Ты ведь живешь тысячелетиями и давно проник во все тайны бытия.
– Это ведь ты знал старых богов еще до того момента, как их прозвали Спящими…
– Это ведь ты видел падение Империи и великих волшебников, которые не доверили бы твоим учителям и зады подтирать…
– …и как обмельчала их сила до того убожества, который вы называете заклинаниями…
– Это ведь ты бывал в мирах, созданных нашей фантазией…
– …и слышал того, чья фантазия породила всех нас…
– Почему ты молчишь, Сейн? Не было такого? Так думай, с кем берешься тягаться в знаниях.
– Думай, с кем говоришь…
– Думай!..
– Допустим, – бросил он. – Но сначала я хочу знать, для чего вам королева.
– Нет, не хочешь. А хочешь ты наконец убедиться, что все сделал правильно. Вернуть свою силу, стать целым. Не выдумывай себе чувств, которых у тебя не может быть, Сейн, это твой эгоизм не дает отпустить то, что принадлежит тебе.
– Мне нужна от вас клятва.
– На мизинчиках?..
– Только не тащи нас в храм…
Он достал из сумки амулет Гарвануса, который забрал у ювелира еще перед завтраком. Поднял на вытянутой руке, держа за цепь.
– Как же низко ты пал, Сейн, раз приволок сюда жреческую безделушку.
– Вам нужна королева или нет?
Ответ задержался на мгновение:
– Будь по-твоему.
Тени вокруг Сейна сгустились, одна из них потянулась к амулету и замерла в паре дюймов. Алхимик не сдержал улыбки, почуяв их нерешительность. Он уже было подумал, что твари откажутся, но вот наконец плоский диск из металлических колец лег на узкую черную ладонь.
Сейн произнес клятву и заставил повторить.
– Клянемся.
– Слово в слово!
Больше его не подловят на точности формулировок.
– Марго из рода Леманнов, дочери эрла Танкреда, королеве Даферлена, не несет ущерба явного или опосредованного исполнение сделки Сейна Тави Те-Дешалье с нами, Первыми. Ни ее душе, ни телу, ни разуму. Вред не будет причинен ни нами, ни по нашему наказу, ни с нашего дозволения. Королева сохранит свободу…
– Королева Марго, дочь эрла Танкреда, – поправил внимательный Сейн.
Ему будет над чем подумать, ведь он еще никогда не слышал, как тени сами себя называют. Но в этот самый миг он сосредоточенно ловил каждое слово, впитывал каждый звук замогильного шепота.
– Ты ведь понимаешь, что мы не совсем живы?