Восторг прозревшего слепца ничто в сравнении с мигом, когда ты вновь завершенное целое.
– …Теперь ты – это снова ты. – Тень выросла перед алхимиком. – Даже сильнее, чем когда-либо. Все без обмана.
Сейн задумчиво гонял между пальцами светящийся шарик, как трюкачи гоняют монетку. Привыкал.
Перед глазами бежали формулы заклинаний посложнее, пассы руками, положение пальцев: он не позволил себе их забыть. Даже не верил – веру он оставил жрецам – знал, что они ему еще пригодятся. И теперь они послушно ждали его воли. Чуял: стоит потянуться, и они откликнутся.
Тихо застонал Сордус, так и не сдвинувшись с места. Сейна ущипнула мимолетная жалость. Может, и к лучшему, что старик в таком состоянии: пустота в голове хотя бы на время отвлечет профессора от пустоты, которая теперь поселилась под его ребрами.
– Сделка исполнена твоей волей, – шепнула тень. – Прощай, Сейн. Наслаждайся!
Она поблекла, почти истерлась, превратившись в размытое пятно, но не исчезла.
– Что-то не так? – поинтересовался алхимик, и его улыбкой нельзя было бы обмануть даже ребенка.
– Держит… Что ты сделал?
Сейн достал из сумки медальон Гарвануса, тряхнул, распуская диск на золотые и платиновые кольца.
– Подписываете договор, даже не читая?
Ювелир поработал на славу: знаки на внешней стороне платиновых колец вышли ровными, все одного размера, точь-в-точь как рисовал Сейн. Не зря он потратил прорву времени, чтобы разыскать в священных Свитках правильные слова власти и переписать их имперскими рунами, – только так силу амулета можно было направить по второму руслу и подчинить себе чудо. Платина выступила проводником.
– Обмануть… нас? Хитро, Сейн, очень хитро спрятать аркан за клятвой. Этим ты нам и нравишься. Чего же ты хочешь?
– Покажите свой истинный облик.
– Подумай хорошенько…
Сейн слышал, как пульсирует сила медальона. Потянулся к ней той частью себя, что не была обременена плотью, сдавил трепещущий сгусток в невидимый кулак.
Тень покорежило, согнуло дугой, взвихрились темные лоскуты. Если бы она могла кричать, наверное, уже кричала бы.
– Делай, что сказано!
Тьма распахнулась резко, поглотив лабораторию. Из тьмы смотрели лица.
Лица умели кричать, и крик их обрушился ураганом, едва не вырвал душу из тела.
ТЫ УВЕРЕН ЖАЛКАЯ
ПАДАЛЬ
ЧТО ТВОЙ НИЧТОЖНЫЙ МОЗГ
ВЫДЕРЖИТ
НАШ ИСТИННЫЙ ОБЛИК
Их было много. Словно отражение всех человеческих кошмаров разом, извращенное, противное самой природе, одного их вида хватало, чтобы осквернить душу. Сейн почувствовал, как его глаза вдавливает в череп. Зажмурился, но жуткие образы никуда не делись, все сильнее полосуя разум ржавыми лезвиями. Его мысли гнили, его сердце жрали черви, он мог лишь мечтать о белом тумане, что поселился в голове Сордуса. Тьма вокруг обещала только вечные страдания.
Он устоял на ногах – заплесневелые кости, обтянутые склизкой плотью, держат кусок бесполезного мяса, – он выше поднял амулет. Он открыл рот – пережуй свой язык, прежде чем твои зубы начнут расти в обратную сторону.
– Я сказал – истинный!
Безумие отступило так резко, что закружилась голова. Сейна рвало выпитым зельем, кровавая слизь стекала по балахону.
Когда алхимик поднял голову, перед ним стояла девочка. Лет десяти, в летнем платьице и с двумя аккуратными косичками. Сейн отчетливо видел ее лицо, но так и не смог понять, какие у нее глаза: в девочке не было цвета. При желании сквозь нее можно было рассмотреть алхимический стол.
– Истинный, – повторил он.
По тени пробежала рябь, но ничего не изменилось. Девочка нахмурила бровки. Сейн, немного подождав, спросил устало:
– Кто же вы такие?
– Дети погибшего мира, – ответила она звонко. – У тебя не так много времени, чтобы слушать длинные истории, Сейн, а наша история очень длинная. Ты явно собирался спросить что-то другое. Торопись.
Она кивнула на амулет, который он все еще держал за цепь на вытянутой руке. Металл таял весенней льдинкой без всякого жара, золотые и платиновые капли падали на пол.
Сейн вздохнул, собираясь с мыслями.
– Зачем вам нужна Марго?
– Наставить ее на правильный путь. И, конечно, она была нужна тебе – для зелья. Кровь великого волшебника как символ того, что получаешь, кровь королевы как символ того, что забираешь.
– И что же я забрал?
Девочка чуть покрутилась, стыдливо опустив глаза и заложив руки за спину.
– Любовь, глупенький! С вами так легко: дай вам поесть из одного котла, выпить из одной бутылки, промокнуть под одним дождем. Разок-другой спасти друг другу жизнь. И ваши души расцветают.