– С кинжалом на меч? Да в тебе мозгов не больше, чем в куске полена! – воскликнул Бальтрам. – И чего ты все пляшешь? Дерись!
– На шрамы твои смотрю, этой грамоте я обучен, – отвечал Грэм, не сбивая дыхания. Он двигался все быстрее, гибкий, подвижный, как ртутная капля. – Левое ухо, левая щека. Знаешь, сколько у меня шрамов? Нисколько. А и были бы… Никому бы не показывал. По шрамам видно… Куда проще достать.
…Сейн никак не мог решиться. Перебирал в голове варианты и не находил верного. Остается самое неприятное. Если делать, то сейчас!
– Покажи руки, – сказал он Марго.
Королева смотрела непонимающе, но послушно протянула ему ладони. Он резкими движениями закатал рукава ее платья до самых плеч, пробежался пальцами по гладкой нетронутой коже, осмотрел кисти со всех сторон. Идеально.
Сейн откупорил пузырек из желтого стекла и полил королеве руки от локтей до кончиков пальцев.
– Стой смирно.
– Что это? – Голос Марго дрогнул, зелье начало пощипывать.
– Извини. Я бы сделал это сам, но в основе змеиный яд, он попадет в мои раны, прежде чем зелье успеет подействовать.
– Яд?!
– У меня есть противоядие, но оно сделает только хуже. Кровь должна быть чистой.
– Для чего? Что произойдет, Сейн?
Зелье на руках высыхало мгновенно, впитываясь в кожу. Марго на миг даже забыла о страхе перед Грэмом. Теперь она боялась алхимика.
– Доверься мне. – Сейн приоткрыл дверь и крикнул: – Мы выходим!
А затем что-то положил себе в рот.
Небо налилось черным, потяжелело и опустилось ниже, будто саму тьму притягивало то, что творилось на земле.
Бальтрам стоял на коленях лицом к сараю, кинжал у горла не позволял ему пошевелиться. Сзади замер Грэм, придерживая командира за единственное ухо.
– Отпусти его, мы сдаемся! – выкрикнула Марго. – Отпусти!
Грэм кивнул, и двое наемников бросились к ней, заломили руки. Королева брыкалась, плевалась бранью, норовя пнуть коленом пониже живота, но звонкая пощечина лишила последних сил.
– Тащите ее к лошадям, парни, – оскалился Грэм. – Позабавимся в пути. Советнику нужно, чтобы ее кто-нибудь обрюхатил, так почему бы нам не поработать над ней хорошенько? Королев в шлюхах у меня еще не было, за такое даже платы не возьму.
Сейн не сдвинулся с места, когда Марго волокли со двора. Холод до боли кусал губы, словно они примерзли к металлу.
Глаза Бальтрама были закрыты, он тихо молился.
– О-о, Защитник, спаси! – передразнил Грэм. – Мать, успокой! Судья, восстанови справедливость! Нам осталось лишь найти бога, который и зад будет за нас подтирать.
Сейн молчал.
– Ты спросил меня, зельевар, чту ли я богов. Помнишь? Вот мои боги! – С этими словами Грэм полоснул Бальтрама по горлу. – Кровь и сталь. Потому что над ними я сам – Бог!
Сейн смотрел, как командир заваливается набок. Кровь почему-то стала очень яркой на фоне черной земли, ее вид резал глаза, ее запах смешивался с запахом грозы.
– Скажешь что-нибудь? – спросил подошедший Грэм, вытирая кинжал перчаткой. – Или опять думаешь о своих сусликах? Ну, не пучь зенки, выдавлю.
Не дождавшись ответа, он ударил. Алхимик не увидел бы его кулака, даже если бы собирался защищаться. Согнулся от боли, но рука наемника схватила за волосы на затылке, оттянула назад.
– Ну же, ты был такой болтливый во дворце, слова что понос. Смелее, говори!
Он наклонился ниже, и его дыхание согрело щеку алхимика.
Защищаться Сейн и впрямь не собирался. Только убивать.
Он качнулся на каблуках и ткнулся губами в шею наемника, со стороны это походило на робкий поцелуй. Грэм тотчас отскочил как ошпаренный, ловко крутанул кинжал в руке.
– Ты чего это… – начал он и тут же поперхнулся словами. – Ты…
Движения его стали скованными и неуклюжими, как у марионетки балаганщика. Он захрипел, царапая горло свободной рукой, и рухнул на спину.
Сейн с трудом разомкнул онемевшие губы, изо рта выпала костяная игла. Яд чернолоба ценится за способность лишать ткани всякой чувствительности не только корпариканскими лекарями, но и убийцами всех мастей. Достаточно всего одной неразбавленной капли, попавшей в кровь, чтобы вызвать смертельный паралич.
Над крышами пронесся полный отчаяния крик Марго. Нужно было спешить к ней, но Сейн не мог себя заставить. Стоял и смотрел, как набухает, наливаясь сливовым цветом, шея наемника, как скребут землю его скрюченные пальцы.
Да, алхимику было что сказать. О Бальтраме и эрле Танкреде. О тэне Урдэке. О бочке сидра, пахнущей спелыми яблоками. Припомнить гордое: «Я там в первых рядах глотки вскрывал». И даже свой порез на носу. У Сейна была хорошая память.