Калервал изменился. Нет, он не превратился в захолустье, купеческие и мастеровые гильдии держали его на плаву, и город все еще оставался одной из важнейших торговых и ремесленных жемчужин Теззарии. Треснувшей, изрядно помутневшей жемчужиной.
Упадок пустил свои корни и расцветал в мелочах: в крошащемся камне мостовых, запущенных садах, смердящих помоями переулках и в разбитой черепице домов, давно не видавших свежей краски. Даже в приличных районах хватало заколоченных окон, а горожане одевались куда проще, чем помнил Сейн.
На его балахон косились, парочка стражников проводили чужаков недобрым взглядом.
– Ты уверен, что оно того стоит? – спросила Марго, стараясь не отставать от алхимика. – А если тебя кто-нибудь узнает?
Золотомор, медная чума, ночь, когда золото погасло, – случившемуся дали достаточно названий. У историков, жрецов и заклинателей были свои версии событий, и каждая из них за многие годы успела обрасти густым мхом из домыслов и слухов. Марго слышала их с самого детства, но никогда не могла представить, что однажды встретит того, кто знает, как было на самом деле. Кто во всем виноват.
– Моя сумка пустеет, – ответил Сейн твердо. – Нужно пополнить запасы.
В былые времена летний сад академии пользовался славой далеко за пределами Теззарии, заклинатели веками выращивали здесь редкие виды растений. Других таких в Верхнем Серпе больше нигде было не найти.
Это определенно стоило сделанного крюка и лишних двух дней в дороге.
Снаружи здание академии выглядело, как и прежде. Те же высокие стены из рыжеватого камня, тот же острый шпиль ректорской башни, те же витражные окна, чьи цветные стеклышки ловят с пасмурного неба редкие лучи Светила.
Но Сейн знал: внутри теперь все иначе, нет больше ни профессоров, ни аудиторий. Дух этого места ушел вместе с последним студентом.
Во дворе появилась статуя Матери: широкобедрая женщина прижимает к пышной груди двух младенцев, четверо детей постарше обнимают ее колени, задрав головы. Сейн хмыкнул. Он видел произведения сантарийских мастеров, которым под силу подчинить камень, и тот кажется мягким и теплым на ощупь, будто кожа. Здесь же была грубая, топорная работа, скульптор даже не старался придать выражение плоским лицам.
Алхимик не стал пробовать массивные резные двери, повел Марго в обход. За поворотом выросла длинная деревянная пристройка, которой раньше не было. «Материнская лечебница», – гласила вывеска у входа. Сейн прошел мимо.
Успевшие проржаветь ворота сада были открыты. Марго вслед за алхимиком шагнула в мир зелени, завороженно оглядываясь, она и не думала, что у зеленого может быть столько оттенков. Здесь было куда теплее, чем на улице, и даже дышалось легче.
– Ятрышник пятнистый, жаболист, ведьмина трава… – перечислял Сейн, вышагивая знакомыми тропами из белой каменной крошки.
Цветы росли повсюду: в пузатых горшках, на клумбах, у небольшого пруда. Совсем крошечные бусинки с лепестками, напоминающими черничный куст; и выше человеческого роста, с тяжелыми гроздьями мясистых бутонов. Запахи смешивались, перебивали, наслаивались друг на друга: приторно-сладкие, крепкие и тяжелые, невесомые, со слегка уловимой кислинкой… От буйства ароматов и красок – а таких не нашлось бы в палитре ни у одного художника – помутилось в голове.
– Марго?! – послышался за спиной знакомый голос. – Марго, это и правда ты?
Королева обернулась и не успела опомниться, как легкая, пахучая фигурка – прямо как эти цветы – закружила ее в объятиях.
– Как же ты здесь оказалась? – смеялась она. – И что с твоими волосами?
Марго отстранилась и вгляделась в лицо напротив, не веря глазам. Девушка в закрытом платье послушницы тем временем заметила Сейна:
– Ой, а я вас помню!
– Ты подросла, Иоланта, – ответил он. – Не знал, что тебя отправили сюда.
– Это лучший монастырь в Теззарии! Но как же вы… – Она вновь прильнула к Марго, понизила голос: – Твой король тоже здесь?
– Иоланта, милая, послушай меня, пожалуйста! – горячо зашептала королева, сжимая руку девушки. – Никому не говори, что это я, ладно? То есть, что я – это я… Понимаешь? Это очень важно.
– Я не уверена… Мне больно! – оторопело отвечала та, пытаясь высвободить пальцы.
– Запомни одно, меня здесь никогда не было. Ты сделаешь это для меня?
Послушница закивала.
– Кто твои друзья, Иоланта? – Из-за кустов берензии, разодетых в платья из белых цветов, показалась еще одна служительница монастыря. – Ты же знаешь правила: прежде чем вести кого-то в сад, нужно получить разрешение настоятельницы…
Женщина осеклась, когда рассмотрела Сейна. Замерла с приоткрытым ртом.