– Я попробую, – уже спокойнее произнесла она. – Но и ты должен мне кое с чем помочь.
Иоланта без умолку рассказывала о жизни в монастыре. Беззлобно жаловалась на строгую настоятельницу, которая слишком редко отпускает погулять в город. Обижалась на других послушниц за то, что не желают с ней дружить.
Марго все сложнее было искать смысл в этом словесном потоке, ей хватало знакомого лица и голоса, чтобы воспоминания о доме захлестнули ее.
Сестры по второй крови, они никогда не были особо близки. В замке эрла Иоланта всегда держалась скромно, сторонилась шумных игр и предпочитала одиночество или общество старшего брата.
А Марго рано полюбила книги. Самого эрла Танкреда в библиотеке было не встретить, но он всячески поощрял увлечение дочери. «Боги знали, кому дать крепкую руку, а кому крепкий ум», – смеялся он в бороду. Учителя тоже быстро распознали ее тягу к чтению и наседали все сильней. Все громче стучала указка по карте с изображением серповидного материка.
«Перечислите крупнейшие города Лагии, Теззарии и Бердонии, ваша милость».
«Назовите гербы всех эрлингов королевства, ваша милость».
«„Помыв ноги, супа не сваришь“. В каких краях можно встретить эту поговорку и что она значит?»
«В каком году случился золотомор и к чему это привело?»
«Чем известен Гервант Картежник и как он получил свое прозвище?»
Разбирать малопонятные значки на карте или копаться в затертых учебниках с бесконечными родословными было скучно, и Марго частенько сбегала во двор, поупражняться с мечом под присмотром брата, или карабкалась по огромному стеллажу на верхнюю полку, под самый потолок, где ее никто не мог найти. Дневного света из окна хватало, чтобы читать книги, которые действительно нравятся.
Поэмы, стихи, баллады – смешные или печальные, легкомысленные или поучительные – захватывали воображение, рисовали в голове далекие земли и диковинных зверей, жестокие схватки и благородные поединки. Страницы пахли приключениями, горячим песком и морской солью. Звон мечей в голове сливался с прекрасными песнями и признаниями в любви.
Не было для Марго большей радости, чем слушать очередного барда, остановившегося при дворе отца.
Эрл нередко открывал двери замка перед гостями, лорды и крупные купцы приезжали целыми семьями, а детский смех и причитания нянек надолго селились в длинных коридорах. Марго не упускала момента поделиться впечатлениями от новой сказки или песни, которую ей довелось услышать или прочитать. Она пересказывала по памяти, теряя рифму, но додумывая и насыщая историю яркими подробностями, и порой увлекалась так, что от изначальной задумки там ничего не оставалось.
Временами Марго отпускали погулять по предместью, и там она собирала ребятню со всех дворов: детей кузнецов, ткачих, кожевников и стряпух. Звонкие стайки рассаживались полукругом и умолкали, внимая каждому ее слову. И даже Урдэк, который всегда сопровождал ее на этих прогулках, довольно щурился и прятал улыбку в усах.
Одну из таких историй как-то услышала Иоланта и тем же вечером пришла в покои Марго просить еще. То была необычная просьба, ведь сестра и сама умела читать. «Ты рассказываешь интереснее», – сказала тогда Иоланта.
Это стало их секретом. Когда весь замок засыпал, они лежали под одним одеялом, сбегая в мир фантазий и небылиц, а темнота спальни в такие моменты будто становилась мягче. И совсем не страшной. Иногда Иоланта пела, тихо, чтобы их не могли услышать, но завораживающе, как умела только она.
Совместная тяга к выдумкам не сделала их подругами; у них были разные учителя, и днем Марго занимали учебники, друзья, конные прогулки с отцом или игры с братом. По-настоящему она поняла, как ей не хватает тех редких ночных встреч с сестрой, когда Иоланту забрали в монастырь.
…И все же она изменилась. Похорошела, чаще улыбалась, больше говорила, голос ее оставался все таким же звонким, но теперь она певуче растягивала слова на теззарийский манер. Ей шло.
– А пойдем я тебе покажу, где живу! – предложила она, когда они вышли из сада и ступили под высокие своды монастыря. – Настоятельница пока в отъезде, но, думаю, можно ненадолго…
Голос Иоланты звоном колокольчиков разносился по узким коридорам. Изнутри академия до боли походила на замок, и от мысли этой на душе у Марго сделалось зябко и неуютно, словно холод каменных стен проник под горячую плоть, прямо к сердцу.
В общей спальне царил полумрак, плотные шторы оставляли лишь узкие щели для дневного света. Две послушницы сидели на застеленной кровати, рыжая с косичками расчесывала длинные, до самой поясницы, волосы подруги. Марго кольнула зависть, совсем легонько, как если бы кошачий коготок невзначай коснулся кожи под ключицей. Пощекотал, не поранив.