Марго сделалось не по себе. Неприятно сдавила тишина; запах красок, о котором она уже позабыла, вернулся с новой силой, к нему примешался привкус гари. Потолок опустился ниже, дышалось куда труднее. И воск… Воску давно следовало остановиться, но его частички все кружили и кружили, не сбавляя хода.
Ничего не происходило, и королеве надоело считать удары сердца. Ей стало скучно, и она уже подумывала встряхнуть Иоланту за плечо, когда та заговорила. Губы послушницы двигались отдельно, не поспевая за лишенными всяких интонаций словами:
– Горячо. Пожар пожирает города. Горько. Пепел оседает на губах. Больно. Корона режет пальцы острыми гранями. Темно. Тени закрыли собой все небо…
Иоланта отшатнулась, с шумом втянула ртом воздух, выныривая из неведомой глубины. Свеча выпала бы из ослабевшей руки, не успей Марго ее перехватить.
– Что ты видела?
Сестра трясла головой, по белым, как воск, щекам катились слезы. Королева прижала ее к себе:
– Иоланта!
– Ты ведь останешься, правда? Ты ведь не уедешь? Мы будем жить вместе, будем…
Слушая ее слабый голос, Марго думала о соблазнительности такого предложения. Переодеться в послушницы, а после, если повезет, и в жрицы. Отгородиться стенами храма, где ее не посмеет достать ни один король, советник или лорд. Перестать бежать. С чего она вообще взяла, что Альрик ее ждет?
Стоит принять обещанную защиту, и все ее пытки закончатся здесь, их засыплет сырой землей монастырского сада, растопит пламя храмовых свечей. Никто не посмеет тронуть прислужницу богов в этих стенах.
Иоланта отстранилась, сказала с непривычной серьезностью:
– Настоятельница говорит, ничего не случается просто так. Только боги знают, куда ведут нас за руку. И они привели тебя сюда, ко мне. Ты должна остаться. Настоятельница говорит…
– Хватит! – оборвала ее Марго грубее, чем собиралась. – Здесь нет твоей настоятельницы, и богов твоих тоже не было, когда король пришел за мной.
– Я боюсь за тебя…
– Почему, милая? – спросила Марго мягче. Страшилась этого вопроса, страшилась того, что покажется за дымкой впереди. Потому что нет больше одеяла, под которым можно спрятаться.
– Мне показалось, что среди пожара я видела тебя.
– Ты издеваешься надо мной?
Сейн смотрел на старика и чувствовал, как горит в груди, как от жара этого бешено скачут мысли и мир плывет перед глазами. Старик лежал на высоких подушках и сипло дышал темным провалом рта, в котором почти не осталось зубов; его веки едва заметно подрагивали. На впалых щеках краснели сосуды, ярко выделяясь на тонкой бледной коже.
– Нет, ты, верно, шутишь! После всего, что ты сама мне рассказывала? Это же он, Линда! Он!
– Не кричи…
Она отослала сиделку, и теперь взволнованно поглядывала на дверь.
– И ты просишь меня помочь ему? Жрецу, что отправлял на смерть таких, как мы? Да ему самое место подыхать в канаве, а не на атласных простынях! Я с радостью останусь и дождусь его последнего вдоха…
Сейн метался по комнате, не зная, куда деть беспокойные руки. Прятал в глубокие карманы, путаясь в мантии, ругался, доставал, хрустел пальцами, запускал в густые волосы, снова в карман… Впервые в жизни ему хотелось избить человека. Кулаками. Усесться поверх костлявых стариковских бедер, лупить морщинистую рожу, пока не начнет хрустеть и хлюпать…
– Все не так, – отозвалась Линда. – Его святость Ефимон на смерть никого не посылал.
– Лишал силы, для кого-то это куда хуже. Превращал в…
– В кого? – с вызовом спросила Линда. – Договаривай! В простых смертных? Так вот она я, теперь простая смертная, как ты или он. Мне тоже прикажешь сдохнуть в канаве?
Сейн упрямо боднул воздух. Теперь он стоял по другую сторону кровати, что баррикадой разделила алхимика и жрицу.
Линда не повышала голоса, говорила бегло, воспользовавшись передышкой:
– Он многое сделал для этого монастыря и для этого города. Помогал всем, даже бывшим заклинателям. Успокаивал толпу во время погромов. Я понимаю, как тебе в это сложно поверить, но он хороший человек, Сейн. За последние пять лет настоятельница трижды являла чудо, забирала его с Той Стороны. Но сейчас даже она бессильна, а моих знаний и подавно не хватит… Если ты можешь сделать хоть что-то… Хотя бы сейчас поступить правильно, исправить…
– Исправить? Ты думаешь, я здесь за этим? – Сейн рассмеялся, скалясь волком. – Думаешь, я приехал посыпать голову пеплом, молить о прощении? Ты, верно, забыла, кто перед тобой стоит. Не-ет, Линда, даже не пытайся, слышишь?! Это они устроили охоту на нас, как на зверей, это они заставили бояться нас и ненавидеть, это они вешают на нас все грехи со времен Империи. Они, не я! Не смей винить меня во всем, что здесь произошло.