– Меня сегодня обвинили уже во стольких грехах, что теперь даже не знаю, – огрызнулся Ефимон.
– Как бы то ни было, мы все уладили, – вставила настоятельница. – Этот человек свободен.
– Отпускаете, значит? – удивился капитан. – Уладили… Хорошо-хорошо. Но вот со свободой – это вы поторопились.
Алхимик не стал дожидаться стражников, лег прямо там, где стоял. Им надо, пускай они его и несут. А его уже заждалась темнота под веками.
Его бросили на полу, в узкой камере не было даже скамьи. Сейн лежал на животе, уткнувшись лицом в прелую солому. Нестерпимо воняло мочой и гнилью, но боль забрала все силы, не пускала в долгожданное забытье. Он не мог ни повернуть голову, ни злиться, ни думать, будто той самой соломой забили все извилины.
Не стоило возвращаться в прошлое, если не упокоил в нем всех призраков.
Он не помнил, сколько так провалялся без движения, прежде чем скрипнула решетка. Рядом с алхимиком легло пятно света. А он, наивный глупец, понадеялся, что хотя бы до утра его трогать не будут.
Кто-то сел сверху. Холодная рука опустилась на затылок, гоня волну дрожи по телу, отпугивая жар. Сейн застонал. Касания невидимых пальцев к ранам поначалу обжигали, но вскоре по спине разлилась блаженная прохлада. Он наконец смог вздохнуть, не мучаясь от острых осколков в каждой мышце.
Повернул голову, скосив глаза на источник света, и тотчас зажмурился. Яркий белый шарик завис в воздухе у стены. Заклинание.
– Кто ты?
– Я тут немного занята, – ответил незнакомый голос. – Поговорим, когда закончу.
– Щекотно.
– Вот уж бедолага!
То, что она делала с его спиной, было куда сложнее чародейского света. Сейн прикрыл веки. Если кто-то считает, что ко всему можно привыкнуть, он просто никогда не был в руках палача. А вот к отсутствию боли привыкаешь сразу. Алхимика быстро разморило под ладонями неведомой целительницы.
Она разбудила его, ущипнув за шею. Сейн приподнялся, с удовольствием отметив, что может свободно размяться без судорог, сел напротив заклинательницы. Спина жутко чесалась, но в остальном он чувствовал себя отлично. Чего нельзя было сказать о его спасительнице. Она загнанно дышала, как если бы полночи бегала вокруг тюрьмы от собак. Круглое лицо стало пунцовым. Пухлые губы были искусаны в кровь, руки побагровели, как вареные раковые клешни, от пальцев поднимался легкий пар.
– И чего ты хочешь? – спросил Сейн, слегка щурясь от света огонька.
– Так сразу? Начать можешь со «спасибо».
– Одному заклинателю пробраться в городскую тюрьму, чтобы помочь другому заклинателю, пускай и бывшему… Нет, такой риск словами благодарности не окупишь. Но начать действительно можно. Спасибо.
Она кивнула.
– А может, я по старой дружбе стараюсь. Ты что, Сейн, не узнал?
Алхимик присмотрелся повнимательнее. У него всегда была хорошая память на лица, да и голос начинал казаться ему смутно знакомым… Он покачал головой.
– Единственная, с кем ты не целовался на старших курсах, – подсказала девушка.
– Алиция?..
Зубрилка, как он ее прозвал. Надоедливая пискля с болезненно тонкой шеей и вечно белой от мела мантией. Всезнайка с красными от бесконечного чтения глазами. Дотошная замухрышка с обгрызенными ногтями, которую сторонились даже преподаватели.
Сильный заклинатель, которому ничего не стоило сейчас размазать Сейна по стенке за былые обиды.
– Ты…
– Похорошела? – Она самодовольно улыбнулась и перекинула тяжелые каштановые волосы на высокую грудь.
Сейчас, когда к ее лицу возвращался привычный цвет, Сейн готов был это признать. Даже кровавая корка на губах ее ничуть не портила.
– Так ты за поцелуем пришла?
– Заносчив, как всегда, – фыркнула она. – Может, и расцелую, если поможешь. Нам нужно знать, как ты получил Рубедо.
Не обратив внимания на это «нам», он сильнее вжался в стену. Ему казалось, что его закинули еще в одну клетку, куда меньше и темнее той, где он сейчас. Сдавило в груди. Что Алиция знает о нем? Невозможно, чтобы она…
– Твоя формула, «Куд-кудах». Я разбирала ее тысячу раз, искала подсказки, как тебе это удалось. Комбинация Нигредо и Цитринитас… Она работает только в этом зелье. Почему?
Сердце встало на место, кровь снова хлынула по жилам. Все же он поторопился впадать в смятение. Не ожидал, что его открытие, которое не попадет ни в один учебник, будут вспоминать спустя столько лет.
– Думаешь, если бы я знал Рубедо, стал бы возиться с кубком?
– Думаю, ты знаешь больше, чем говоришь, – ничуть не смутилась Алиция. – Не верю, что ты остановился на курином зелье, что не нащупал хотя бы направление! Ты же был так… талантлив.