Сейн сидел в соседней бочке, свесив голову через край. Купальщица хлопотала над ним, не оставляя ни на минуту, растирала плечи и шею щеткой да мыльным корнем, тонкой струей из ковша поливала волосы. А у самой все платье на груди промокло и хитрые глазки блестели от пара. Марго фыркнула. Кто знает, на какие еще услуги мог бы рассчитывать алхимик, не будь ее здесь.
– Ой, а откуда у вас эти шрамы? Милорд рыцарь?
– Ой, а откуда у вас этот голос потаскухи? – буркнула Марго над водой.
Сейн приоткрыл глаза и покосился в ее сторону так, будто мог услышать. Подумав, он отослал купальщицу за вином. Когда она ушла, под куполом шатра алхимик с королевой остались вдвоем.
– Перепутать следы от плети со следами от меча, бедняжка! Так любого каторжника можно в койке принимать как рыцаря.
Сейн не ответил. Всю неделю он вообще редко говорил, подолгу оставаясь наедине с собой, и Марго приходилось лишь догадываться, какие образы мучили его в эти моменты. Она и сама каждый раз вздрагивала, вспоминая, как землетрясение поглотило несколько улиц, оставив после себя уродливую рану на теле города. Она жалела всех невинных, кто не успел бежать и оказался под завалами своих же домов.
А вот жалость к чародеям разделить не получалось.
Ей было невдомек, как можно столько времени оставаться там, где тебя ненавидят, боятся и презирают. У них были годы, чтобы сбежать, начать все заново где-нибудь еще, но они, наоборот, все теснее сплетались в клубок, даже не пытаясь выбраться из ямы крысолова, с безрассудным упорством продолжая рисковать жизнями своими и окружающих.
– Бежать… – горько повторил алхимик, когда она ему об этом сказала. – У тебя все так просто.
– Но ты же когда-то смог.
В тот раз он ушел от разговора, вновь спрятав мысли на дне темных зрачков. Если раньше королеву раздражала его фривольная манера болтать что и когда вздумается, то теперь злила его немногословность.
Вода в бочках медленно остывала.
– Как так вышло, что у тебя не растет борода? – спросила Марго, не особо рассчитывая на ответ. Но ей и правда было интересно: еще ни разу она не видела, чтобы алхимику приходилось бриться.
– Вышло случайно, – произнес он, не поднимая век. – Еще в академии баловался с бальзамами… Побочный эффект. Я не стал ничего менять.
– Почему алхимия? – Королева твердо решила его разговорить.
На этот раз Сейну понадобилось больше времени.
– Я ничего другого не умею.
– Ну а когда умел… Линда помнит, как ты еще студентом из кожи вон лез, чтобы впечатлить своего преподавателя.
– Вот как? Она и правда так сказала?
– Я так услышала.
Сейн снова затих, раздумывая. Смахнул капли с ресниц.
– Знаешь, сколько заклинаний придумали за последнюю тысячу лет? Ни одного.
Марго покосилась на него с недоверием.
– Тысяча лет, твое величество. Тысяча. Веками чародеи переписывают старые книги, стараясь не растерять хотя бы то, что у них есть. Доводят заклинания до совершенства – чтобы те забирали меньше сил, чтобы тратить на них меньше времени, чтобы использовать их было безопасно… Но не создают ничего нового.
– Но почему?
– Они говорят, что все формулы уже открыты, что у природы ограниченный свод правил. Но алхимия… Это другое. Больше гибкости, больше вариантов. Конечно, не все готовы это признать. Чтобы подчинить фантазию в котле, ее для начала неплохо бы иметь.
– Но ведь ты ограничен не только фантазией. Тебе нужно время, чтобы сварить зелье, нужны ингредиенты. А заклинание же это, ну… Щелкнуть пальцами, и готово…
Под насмешливым взглядом Сейна Марго сообразила, что сказала что-то не то, и вновь спрятала подбородок в воду.
– Нет, недостаточно… щелкнуть пальцами. Чтобы исцелить, скажем, открытую рану, понадобится несколько заклинаний: запирающие кровь, заживляющие плоть, убивающие инфекцию. Их надо контролировать одновременно, это требует много сил и концентрации, зато эффект будет лучше и быстрее, чем у большинства зелий. Поэтому у всех хороших заклинателей чары идут рука об руку с алхимией.