Вычислив чужого, старшина выстрелил в него, заставив вскрикнуть от боли.
— Живым брать! — крикнула принцесса, а старшина уже смотрел в сторону паровоза. Там всё было печально, но главное было в том, что от паровоза в их сторону бежал третий мужик с дубиной.
Поприветствовав его серией выстрелов в ноги, Белов чуть было не получил в ответ серию револьверных пуль. Риск в его планы не входил, поэтому следующий выстрел вогнал иглу в лоб оппоненту, и на этом цели закончились.
Тем временем принцесса уже обыскивала вырубленного ей человека, разжившись револьвером. Плотники тоже справились со своим, потеряв при этом одного мальчишку убитым и второй мужчина баюкал опухшую после удара руку. снимая боль завываниями в перемешку с крепкими выражениями.
Наконец лопнули окна вагона, и пламя внутреннего пожара начало вырываться наружу.
— Сбегаю к паровозу. — проговорил Белов, оставляя на девушку стратегические решения на месте.
Состав был небольшой, десять грузовых вагонов и их пассажирский, одиннадцатый. Мёртвый диверсант валялся у шестого.
Быстро осмотрев труп, Александр обзавёлся с него короткоствольным револьвером и россыпью патронов к нему, и дальше уже продолжил путь в сторону горящего локомотива, понимая, что машинист с кочегаром уже мертвы и уложены так, чтоб смерть выглядела естественным результатом схода паровоза с рельс. Это и объясняло, почему диверсанты, а то, что это диверсанты, сомнений уже не было, работали дубинами.
Когда он вернулся, Алсария стояла одиноко, глядя на пламя, пожирающее пассажирский вагон. У её ног валялись двое пленных, ну а у плотников были свои печали, которые они обсуждали значительно в стороне.
— Ты как? — спросил он у девушки.
— Жива. Руки отбиты, но это всё мелочи. Это ведь диверсанты, Саш?
— Да. Неумелые, но диверсанты.
— Я когда увидела замахивающуюся на меня тень, даже не поверила глазам. Хорошо, что карабин навстречу выставила, а так бы получила дубиной по голове и всё.
— Сильно больно?
— Больно. Будешь теперь нянчиться со мной как с маленькой. Кормить с рук.
— Попку вытирать…
— Ну, не до такой же степени. Этих козлов перевязать надо? — проговорила девушка.
— При ранении в ноги необязательно. Рана маленькая, и если двигаться не будут, то и кровью не истекут.
— Карабин жалко, цевьё расщепилось. — посетовала девушка.
— Главное, что сама цела. — с теплом проговорил старшина.
— Холодно мне что-то. Сейчас бы горячего вина.
— Сейчас придумаю что-нибудь. Я так понимаю, что мы тут застряли?
— Следующий поезд днём, Хорошо, что путь остался свободен.- проговорила девушка.
— И часто у вас такое? — спросил он.
— На моей памяти не было.
— Я так понимаю, допрос мы вести не вправе?
— Почему? Я младшая наследница престола и права имею неограниченные.
— Ну так может поспрашиваем паршивцев?
— Не хочу. — проговорила девушка и, сделав паузу секунд в тридцать, продолжила.- Если честно, то я боюсь. Я боюсь услышать правду. Это ведь диверсанты, а значит люди кого-то из соседей. А что следует за диверсией?
— Война?
— Именно. Вначале они выбивают транспортный парк, что затрудняет переброс и снабжение войск, а потом речь доходит до войны. Я очень не хочу войны, хоть меня они и касаются вскользь, но я их не хочу.
Задумавшись на минутку, Белов перебрал в голове все свои знания и понял, что «сыворотки правды» нигде не встречал. На Рории пользовались браслетами, которые определяли правдивость ответов, но браслеты — это артефакты, к тому же работали они за счёт кристаллов. «Начальный курс артефакторики» у него был с собой, но отсутствие кристаллов останавливало его от изучения. Можно ли их чем-то заменить? Конечно, да. Любой артефакт потребляет энергию. Если энергия кончается, то заклинание, стараясь выжить, начинает тянуть энергию из носителя. Серьёзные артефакты и «кушают» серьёзно, вот только платить за использование по году, три, пять лет жизни Белов был не готов, поэтому изучение артефакторики всё время откладывал.
Алхимия работала на ином принципе, точнее говоря, это иная школа с иными рунами, и откуда она черпает энергию, Александр откровенно не знал. Что взять со студента только перешедшего на второй курс? В голове лишь восторги от чудес и своих возможностей, но что и откуда берётся, ему пока неведомо. Оставалось лишь доверять, что откровенно опасную систему знаний не стали бы использовать сотнями лет.