Месяц пролетел довольно быстро, и изготовление духов начинало напрягать. Спрос неимоверно вырос, а на изготовлении работал он один, часто заставая в пунктах продажи очереди желающих приобрести флакончик. Продавцы жаловались, что приходится составлять списки на несколько декад вперёд, и он немного увеличил свои усилия в объёмах производства, посвящая ему не менее шести часов ежедневно. Пара часов уходила на разъезды и приём-передачу финансовой массы, в общем, хобби превращалось в жуткую рутину. Денег, конечно, это стало приносить много, и чистый заработок в день составлял чуть меньше пятисот марок серебром, но тратиться на покупку жилья он пока не хотел, поскольку по-прежнему не имел не только документов, но и возможности освоить письменную грамматику. Напрягать по этому поводу хозяйку с дочерью он стеснялся, а нанять репетитора не имел временных возможностей.
Всё решилось как-то неожиданно. Занося в одну из лавок большую коробку с товаром, он услышал, как продавщица радостно оповестила ожидающих клиенток:
— А вот и поставщик…
— Сашка! — раздался радостный голос одной из девушек.- Нашёлся, скотина!
Сквозь резко заплывший от удара глаз он рассмотрел врезавшую ему в него девушку и с трудом признал в ней…
— Л-лошадка⁈
— Но-но-но-но! Я графиня Емская. Мы тут тебя ищем! Весь город на уши поставили, а ты, сволочь такая, духи производишь⁈
Не говоря ни слова графиня схватила его за шкирку и потянула за собой на улицу. Дамы в очереди онемели от такого поворота событий, ведь коробка с товаром так и осталась у него в руках.
Извозчик, терпеливо ожидавший Белова, очень удивился изменениям во внешнем виде постоянного клиента.
— Во дворец! — коротко рявкнула Емская, буквально пинками загоняя Белова в экипаж.
— Но, родимые! — крикнул извозчик, и пара коней стронули экипаж с места.
Графиня резко усадила его на диван и расправила смятый ей воротник пиджака. Она уселась так, чтоб не терять беглеца из вида даже на мгновение, и от неё исходил фон повышенной опасности.
— Чудные дела творятся в вашем королевстве.- не понимая, за что ему набили морду лица, попытался заговорить он.
— Молчи лучше, изверг! Её высочество места себе не находит, слёзы по нему льёт, что он сгинул, а он тут духами торгует и в ус не дует!
— Она сама видеть меня не хотела. — попытался оправдаться Белов.
— С чего ты взял?
— Так я приходил с извинениями и чтоб поговорить и разобраться в ситуации.
— Это когда было?
— Так сразу после того, как она обиделась.
— Она к сестре в северную башню ушла и в комнате отсутствовала.
— Великолепно… И что теперь?
— А теперь это не моя забота. Мы месяц тебя ищем, каждый ресторан, каждую харчевню, каждый притон для бродяг обходим. Как ты без документов и денег умудрился дело наладить?
— Деньги у меня были.
— Откуда⁈
— Так у диверсантов забрал. Им-то не надо, а мне как-то жить.
— А дальше?
— А что дальше? Купил одежду, обувь, снял комнату и начал производить товар, хорошо пользующийся спросом.
— А газет ты не читаешь?
— Извини, но я неграмотный.
— Д-да ладно!..
— П-прикинь…
Громкий смех графини эхом отразился от стен домов.
— М-да… Эпичная история. Это будет умилять весь высший свет ближайшие пару декад точно.
— Ага, очень смешно. — протирая платком слезящийся глаз, проговорил он.
Тем временем они подъехали к дворцовой ограде, и дежурящие у ворот гвардейцы, идентифицировав графиню, распахнули ворота для проезда.
Извозчика оплатила графиня, намертво вцепившаяся в руку «пропажи», невзирая на недоумённый взгляд Александра.
— Ваша светлость,- с поклоном распахнули перед ними входные двери специально обученные для этого люди.
— Где младшая? — коротко спросила графиня.
— В малой трапезной, завтракают с родителями. — быстро отчитался откуда-то появившийся дворецкий.- А что это за молодой мужчина, которого вы так настойчиво за собой тащите?
— Жених младшей. — коротко ответила графиня, вызвав непонимающий взгляд Белова и всё понимающий взгляд дворецкого.
Глаз предательски заплывал, коробка сковывала движения, а сила, с которой вцепились в него пальцы Лошадки, только увеличивалась.
Но вот дорога подошла к концу, и двери малой трапезной распахнулись.
Король-отец с королевой с недоумением уставились на присевшую в почтительном реверансе графиню, Алсария с писком бросилась к нему на шею, а Милета начала смеяться от пейзажности картины. Белов и сам бы ржал, вот только его лицо сейчас покрывали поцелуи, а хренова коробка не давала прижать к себе тугое тело девушки, по которой он, как оказалось, неимоверно соскучился.