- Хм, скорее не спросить, а передать, - ответил ему я, садясь в кресло и расслабляясь. Затем, взглянув на висевшую картину на стене, пейзаж, я продолжил будничным тоном. - Фюрер недоволен вами.
Повисло молчание. Уверен, одна эта моя фраза заставила Немду нервничать. Я даже не смотрел на него, чтобы не нервировать его еще больше.
- В чем моя вина? - спросил он. Я же начал демонстративно рассматривать свои пальцы, даже не глядя в его сторону.
- Ваша вина... хм, наверное, в том, что вы взяли на себя слишком много. Влезли туда, куда не следовало, - ответил ему я.
- И что Фюрер намеревается сделать со мной?
- Для начала он хочет разобраться, верны ли его предположения, потому я и здесь, - говорю ему. - Вы скапливали силы и назначали своих людей всюду слишком интенсивно. Также как и отстаивание вами независимости Хизгарда. Это привлекло его внимание. Все что здесь, в Хизгарде происходит, слишком сильно напоминает подготовку восстания, вооруженного мятежа.
- Я не мятежник! - довольно эмоционально возразил Немда.
- Теперь вы должны доказывать это не мне, а лично Фюреру. В ближайшее время вам надлежит явиться в Централ и предстать перед ним. Вашу дальнейшую судьбу будет решать уже он, - сказал я, наконец посмотрев на Немду. Тот был бледен и не сводил с меня взгляда. Я улыбнулся ему. - Не стоит так сильно переживать, генерал. Уже то, что вы не стали нападать на меня, когда ворвались в крепость, принесло пользу. Если бы вы напали, то уже были бы мертвы. А так вы живы и можете позаботиться о том, чтобы выгодно представить себя Фюреру.
- Что вы имеете в виду? - спросил он, отреагировав на последнее предложение.
- Генерал, советую уже сейчас начать думать о том, что вы скажете Фюреру, что вы ему предложите. Если вы докажете свою непричастность, скажите, чем вы можете быть полезны, то вполне возможно Фюрер смягчит свое мнение о вас. Конечно, велика вероятность что вас куда-нибудь переведут и вы лишитесь того места, к которому привыкли за эти годы. Лишитесь части связей, лишитесь влияния. Но, как мне кажется, это меньшая цена за то, чтобы сохранить свою жизнь и репутацию. Подумайте об этом хорошо, - произнес я, поднимаясь. - Да, вот еще что. Я бы вам не советовал впредь столь открыто держать в своем кабинете книги на драхманском языке. У кого-то, кто там окажется случайно, может сложиться впечатление, что вы шпион. Или что еще хуже, социалист. Если это всплывет...
- Вы... вы намерены сообщить об этом Фюреру?
- Если честно, я не знаю. Если бы я был милитаристом до мозга костей, то вы бы уже болтались на веревке во дворе своей крепости. Но я в первую очередь алхимик, ученый. И мне понятен некоторый академический интерес, который вы могли испытывать к достижениям зарубежной политической мысли. Вы ведь по своим взглядам не социалист? Или, упаси Боже, не коммунист?
Немда посерел. Было видно, что ему тяжело что-то ответить. Я вздохнул.
- Ладно, я допускаю, что некоторые их взгляды вам могут нравиться. Но постарайтесь делать их не настолько очевидными.
- Почему? Почему вы это делаете? - спросил Немда.
- Все эти годы у вас была безупречная репутация. Если человек с такой репутацией окажется изменником, это подорвет авторитет армии. Поэтому я готов на многое закрыть глаза. Даже на тот факт, что вы вынудили многих военных алхимиков дезертировать всего лишь ради того, чтобы они стали сырьем для Совершенного Алхимического Катализатора. Как им стала в свое время Селена Эйзельштейн. Когда это всплывет, постарайтесь убедить Фюрера, что вы и в самом деле ничего не знали и действовали так по просьбе Камилы.
- Ясно, - кивнул тот.
- Что ж, раз у вас больше вопросов нет, и у меня тоже, вы можете идти. У вас будет пара дней здесь. Приведите в порядок свои дела и отправляйтесь в Централ. Думаю, там мы еще не раз с вами пересечемся.
Покинув гостиную, я отправился на поиски комнаты Армони. Я бы еще долго плутал по замку, но мне попался Пастор и он согласился отвести меня туда. В комнате сидели Ал и Вильгельм. Армони лежала на кровати.
- Эд, - обрадовалась она, когда я зашел в комнату.
- Привет. Ты как? - спросил я, подходя к ней. И, не удержавшись, потрепал ее по волосам.
- Немного лучше, но я по-прежнему чувствую слабость, - ответила она.
- Главное что та женщина не успела тебе навредить, - сказал я. Затем я положил руку ей на лоб. Алхимический катализатор, Крылья, чувствовался внутри ее тела. Но энергии было очень мало. Тогда я, положив ей руку на живот, передал ей немного своей, преобразовав ее нужным образом. Помещение озарилось светом красных молний. Профессор и Ал уставились на то, что я делаю, и окликнули меня. Но я сосредоточился на девочке. - Армони, как ты теперь себя чувствуешь?