Впрочем, картина открывшаяся за окном вызвала у меня ещё одну улыбку. Места, через которые мы проезжали, были мне знакомы. Не припомню, сколько раз ездил по маршруту Восточный город - Централ, однако благодаря этому, маршрут я изучил хорошо. Тем более в прошлом Восточная Зона отчасти находилась под моей ответственностью, пускай в эту часть я и не ездил. Конечно, всё изменилось, когда я перестал быть подчиненным Грумана, однако учитывая, что это произошло не так давно...
Сейчас мы проезжали горы, отделяющие Центральную Зону от Восточной. Железнодорожные пути проходили через прорубленные в высоких скалах туннели и по огромным выемкам на отрогах гор. С одной стороны вздымались скалы, а с другой был обрыв, ведущий к текущей далеко внизу речке. Саму её не было видно, но в том, что она есть, я не сомневался. В общем, очень живописно. Неплохо было бы поселиться где-нибудь тут и пожить пару лет. В будущем. Сейчас у меня совершенно иные цели и задачи.
Эти места я хорошо знал. Мне доводилось бывать здесь ещё до того как я поступил на государственную службу. Неподалеку отсюда находиться город Хизгард. Этот город и его область находились как раз между Центральной и Восточной Зоной в одной из горных долин. Получается вроде как и в центре Аместриса, и в то же самое время - в отдалённом районе. К тому же так сложилось за многие годы, что этот город и его окрестности были независимы от Централа, пускай и только формально. Конечно неподалёку располагалась военная база ВС Аместриса в соответствии с соглашением заключенным много лет назад. Да и внешних связей у Хизгарда было не особо много. Согласно тому же соглашению Аместрис признавался ключевым международным партнёром свободного города Хизгарда. Тем не мене внутренняя политика города проводилась независимо от Центра, налоги в казну они также не платили, а таможенное соглашение заключенное с Аместрисом разрешало беспошлинную торговлю. Стоит ли говорить, что с такими префернциями город процветал? Во главе этого суверенного города-государства стояли алхимики. Независимое правительство алхимиков. Пожалуй, это была ещё одна причина, почему Хизгард по-прежнему сохранял суверенитет. Немало государственных алхимиков родом оттуда или же проходили там обучение. Разумеется, не в интересах Аместриса было разрушать такую 'кузницу кадров'.
Когда Изуми Кёртис обучала нас с братом алхимии, как-то она отвезла нас туда на что-то вроде экскурсии. Было это в начале 1907 года. В Хизгарде проживал её старый знакомый и друг, профессор Вильгельм Эйзельштейн. Жил он вместе со своей дочерью Селеной. Ещё тогда я сразу заметил, что он выдающийся алхимик. Профессор Эйзельштейн занимался изучением алхимического катализатора, а его дочь помогала ему в его исследованиях. Благодаря своим знаниям и опыту он имел большой авторитет среди горожан и кажется, даже состоял в городском совете.
Вспомнив об этом человеке и нашем знакомстве с ним, я уловил себя на мысли, что было бы неплохо переговорить с ним по поводу грядущих событий и вполне возможно даже заручиться его поддержкой. Изуми Кёртис всегда отзывалась о профессоре Эйзельштейне только положительно и даже в какой-то мере стремилась подражать ему. Вернее она делала вид что 'не желает иметь ничего общего с этим болваном'. Однако это были лишь наивные попытки скрыть очевидную правду. Иначе с чего бы она привозила нас с братом к нему? Тогда я не отрицал, что, возможно, по своим алхимическим навыкам профессор Эйзельштейн даже превосходит моего учителя. Единственное, чего я не знал наверняка, открывал ли он Врата Истины или нет. Профессор Эйзельштейн никогда не показывал ни мне, ни Алу преобразований без алхимического круга. Впрочем, то, что он этого не показывал, еще не означало, что он этого не умеет. Сейчас, когда я вспомнил о нём, у меня вновь проснулись некоторые подозрения, которые появились ещё тогда, в первую нашу встречу.
Дело в том, что те исследования, которые несколько лет назад проводил профессор Эйзельштейн, вполне могли перевернуть весь мир алхимии. Секрет этого прост. Алхимический катализатор, исследованием которого занимался он, по своим свойствам напоминает философский камень. Этот столь же легендарный, как и философский камень, предмет способен многократно усиливать алхимические преобразования. По его собственным словам, профессору Эйзельштейну удалось получить кое-какие положительные результаты в этом направлении. Три года назад, когда я уже находился на государственной службе во время моего отпуска мы с братом как-то приехали к нему и с Изуми Кёртис. Тогда он даже показывал нам кое-какие записи касательно своих экспериментов и, исходя из них, становилось понятным, что алхимический катализатор не должен иметь никакого отношения к человеческим душам. То есть основа у него совершенно иная, чем у философского камня. Так выходило из записей.