Этот аргумент серьёзно удивил меня и заставил задуматься. Правда ли это? Если профессор действительно на стороне террористов, то боюсь, мне придется заняться неприятной работой. Я, конечно, уважаю его как человека и друга моего учителя. Но я не потерплю даже от друзей попыток поддержать моих врагов.
- Хмм, - призадумался я. Майор сообщил мне весьма интересные сведения, которые следовало обдумать.
Из всего, что он мне поведал, выходило, что всё не так критично, если бы, конечно, не захват поезда. Государственная Измена - слишком серьёзное обвинение чтобы выдвигать его без доказательств. И даже в таком случае, Центральное командование обязательно бы предупредило генералитет. А ведь я только вчера разговаривал с фюрером по телефону. Однако он не сообщил мне ничего. Сделал ли он это специально? Вполне возможно. Может ли всё это быть провокацией, чтобы проверить и испытать меня? Хрен его знает.
Наше командование, в том числе и я, все мы привыкли мыслить нестандартно. Хотя, информация о том, решение о том, что рота будет передислоцироваться в Централ именно на этом поезде, было принято только вчера вечером, в самый последний момент. Поэтому, склонен считать, что ко мне и моим людям это нападение имеет самое последнее отношение.
Что это значит? А значит это то, что, скорее всего никакого приказа и никакого обвинения не было. Генерал Немда сам по себе довольно мутный тип. Да и полковник Бреслау из-за своей дружбы-знакомства тоже не пример благонадёжности. Могли ли они, воспользовавшись шумихой извлечь какую-то выгоду для себя? Хм, не смешно. Я список замучаюсь до утра составлять.
- Майор, у тебя сохранилось то письмо, что тебе передал полковник Бреслау? - отвлекаю его от обдумывания своей нелёгкой участи. Тот встрепенулся, но быстро закивал, после чего достал распечатанный конверт из внутреннего кармана и протянул мне.
Конверт был обычным гербовым. То есть на нём был изображён зелёный лев, герб Аместриса, описанный вокруг стилизованной октаграммы. На конверте стояла печать 'Совершенно секретно', красная полоса и литера '1-А'. Однако к подобным документам допуск у меня был, потому я без сомнений вытащил содержимое. Хотя только по допуску у меня уже возникли вопросы. С чего государственную измену, пускай и целого подразделения, настолько засекречивать? Сомнительно. Если это уж настолько секретно, то это идёт, либо под литерой '1-B', либо, что ещё реже, '3-A'.
А дальше я взялся за само письмо, а точнее приказ. Сам текст никаких нареканий не вызывал, считай простая отписка. Больше меня интересовало то, что стояло внизу - подпись и личная печать фюрера! Так вот, стоило мне на них взглянуть, как намётанный глаз тут же заметил нестыковки. С ходу это не бросается в глаза, но если хорошо знаешь нашего фюрера... Кинг Бредли, как я не раз убеждался сам, прекрасно владеет собой и своим телом. И этот самоконтроль порой выливается в нечто несусветное. К примеру, его подпись нельзя назвать обычной. Я этого не замечал, пока однажды он сам мне этого не показал. Его 'закорючки' наноситься по особой системе. В зависимости от месяца года подпись немного изменяется. Если же дата и подпись не соотносятся, можно прийти к простому выводу - приказ подделка. Высококачественная, но подделка.
Впрочем, в этом всегда можно удостовериться дополнительно. Такие приказы всегда имеют номер в реестре. Но и с номером всё было не так просто. Зная систему можно сразу понять, является ли письмо настоящим или нет. Так вот, если соотнести дату, когда приказ был подписан и номер приказа, опять становятся видны неточности. Впрочем, чтобы полостью исключить наличие ошибки, я тут же поставил себе на заметку запросить наличие этого приказа в реестре. Действительно ли он существует или же это на самом деле фикция.
- Так, приказ я оставляю у себя. Вам всё равно не положено его видеть, так как допуск не тот, - под моим тяжелым взглядом майор безропотно кивнул. - Теперь касательно вашей 'измены'. Я сам возьму на контроль эту ситуацию. Если ты прав и вы не виновны, всё всплывёт.
Хотя майор ничего не ответил, но я буквально почувствовал, насколько большой камень я только что снял с его плеч. Давно на меня с такой благодарностью не смотрели. Неужели он и в самом деле невиновен? Я взял рацию и отдал приказ первому взводу занять третий вагон. Сопротивляться тут больше было некому, а потому я мог вздохнуть более свободно.
- Майор, - обратился я к пленнику. Связывать его я не велел, лишь приставил охрану. - Где полковник Бреслау сейчас?