Так что, стоило рискнуть.
— Хорошо, выполняй. Только пусть твой Одуванчик свалит в кучу сразу несколько брёвен. Мои эльфы их зафиксируют с обеих сторон и тогда лошади смогут пройти без проблем.
— Но тогда выходит…
— Да, Солум лишился эльфа потому что ты не предложила идею тогда, когда она нужна была. Сможешь ему в глаза смотреть? — Усмехнулся Олзо. — Хотя, кого я обманываю, конечно сможешь! — Олзо подошёл к Солуму, будто бы желая его утешить. — В следующий раз, будут рисковать мои девочки, не сердись. — Похлопал он его по плечу.
Солум не ответил, презрительно оглядывая обоих своих товарищей.
«Ну посмотрим, кем ты там рисковать будешь!»
Следующие пару часов обошлись без особых потрясений. Единственное, на группу напало несколько мутировавших кабанов и стая нахальных воронов, но они не представляли особой опасности. Эльфы с лёгкостью укоротили популяцию непрошеных гостей, подарив своим хозяевам несколько недорогих ингредиентов. Правда Олзо, видимо в знак почтения, уступил свою часть младшим. Действительно ли он сделал это от благородства или просто не хотел марать руки об дешёвку? Ответ на эти вопросы каждый из алхимиков решил для себя сам.
Вообще, в лесу находилось крайне малополезных ископаемых. А те, что всё же имели место быть, весьма часто пытались убить своего нового владельца, будь то ядом, зубами или порчей новообретённой атрибутикой. В дальнейшем такие находки безвозмездно передавались совету ордена. Отказ или попытка скрыть трофей карались смертью. Это была самая яростная причина ненависти младших членов ордена к лесу. Возможно, будь награда достойной, то от добровольцев было бы невозможно оттолкнуться. К примеру можно взять Солума, который уже выполнял данное поручение за зелье. Такую оплошность он повторять больше не планировал, однако судьба решила иначе.
— Мы уже почти прибыли к Нирване, вскоре сможем передохнуть. Поэтому ускоримся, скоро будет полночь.
«Нирвана»- так между собой алхимики называли вечный лагерь. Каждая группа, отправляющаяся в лес, обязательно проезжает через него. Особенностью лагеря являлась печать, которую наложили алхимики прошлого. Данная печать способна изолировать и скрыть всё, что находится внутри, включая себя саму. А активировать её мог даже человек далёкий от алхимии, необходимо было лишь знать положение печати. К сожалению, рецепт печати был утерян после смерти династии её создателя, а повторить её так никто и не сумел.
В лагере всё было готово для проживания: спальные места, костры, основанные на рунах Райдо, и колодец, который каким-то невероятным образом всегда давал чистую, прохладную воду. Вероятно, тоже утерянная технология.
Группа внимательно осмотрела все закоулки лагеря. Необходимо было убедиться, что всё на месте и нет аномалий или чудовищ. Когда разведка подошла к концу, эльфов равномерно расставили охранять периметр, ведь печать не барьер и нежеланные гости могут случайно войти в любой момент.
— Завтра будет трудный день. — Обратился Олзо к товарищам, сидя у костра и медленно покуривая сигару. — Поэтому прошу вас лечь спать пораньше. Вы должны находиться в полной боевой готовности. Мори, тебя это особенно касается. Не хватало только, чтобы у тебя случился мышечный спазм от чрезмерных тренировок. — Олзо бросил истлевшую сигару в костёр. — Это были не приказы, а рекомендации. И я ей последую. — Олзо покинул молчаливую компанию.
— Сам посоветовал, сам принял на вооружение. Превосходное действие, теперь я его прямо зауважала. — Скептически похлопала в ладоши Мори.
— К чему такое двуличие? В лицо ему скажешь?
— А ты? Может пошлёшь его за своего эльфа? Его девочки хрупки, только на мясо и годятся. А слышал, как он их зовёт? Эи, Юи и Яи! Такой сладкий мальчик не гадится быть алхимиком. Какая у него была смешная рожа, когда твоего Витора… А, впрочем, забудь.
— Тем не менее, он ещё жив.
— Он жив, потому что неглуп. Но опыта у него поменьше нашего.
— Ясно. Зависть и чувство несправедливости. Нам есть чему поучиться друг у друга, Мори. Посмотри внимательнее вокруг, быть может сама узнаёшь ответ. Если тебе скажет его другой человек, ты никогда не поймёшь.
— Лекции читать вздумал? Я уже определилась со своим мнением и менять его не собираюсь.
— Как хочешь, Мори. Это твоё дело, но впредь, будь любезна, если не готова выслушивать лекции, то и не смей давать их сама. Мнение человека, неготового слушать других не стоит и ломанной пуговицы.
— А ты всех выслушиваешь? Всегда?
— Никого и никогда, но беру их слова к сведению. Эта способность не раз меняла моё видение мира, а иногда даже помогала выжить. Только понимая, как думают твои враги, их можно победить. А люди по своей натуре языкастые существа. И если не глупить, по нескольким предложениям узнаешь все его слабости и увлечения. Поэтому я больше жалую зверей или чудовищ. Они не предают себя.
— Я подумаю, Солум. Спокойной ночи.
Солум посидел у костра ещё немного, после чего отправился к Нероне. Ему просто хотелось проведать её, и хотя желание казалось глупым, оно было важно для Солума. Ведь недавно она могла умереть.
Эльфа неподвижно стояла на границе лагеря. Она не стала приветствовать господина, поскольку была более важная задача — охрана периметра. Нерона всматривалась в лес, пытаясь отыскать движение или любую другую возможную опасность.
Солум подошёл к ней и внимательно посмотрел на девушку.
«Какой же я везучий! Я до сих пор жив и, что ещё невероятнее, ты тоже. Мой верный спутник и лучший друг. Как жаль, что я не могу отпустить тебя или вернуть к началу. Моя жизнь полностью зависит от тебя».
Алхимик попытался дотронуться до её руки. Раньше так делала Нерона, чтобы успокоить Солума. Сама, по своей воле, чего сейчас ей было не дано. Поэтому он не может отдать такой приказ. Недостоин. Но коснуться самому, это ведь другое, верно? Солум повёл рукой дальше, но… Каково же было его удивление, когда Нерона внезапно откинула его руку.
— Нерона? Что случилось?
— Простите господин. Но вы могли случайно выйти из печати и попасть в поле зрения ауки. Для вас, всё было бы кончено.
— Аука? — Солум посмотрел за печать более внимательно. Он долго всматривался, но так ничего и не увидел.
— Господин, он там. За деревом. Сейчас покажется…
И действительно, в каких-то трёх метрах показался шерстяной кулёк ростром чуть меньше табуретки. Шерсть обвивала почти всё его тело. На спине она была зелёной, а на груди голубой. Короткие и немощные конечности едва могли двигать основную тушу. Его голова была лишь вдвое меньше туловища, а на ней красовались огромные голые уши и глаза алого цвета, что по форме напоминали грибы. Солум только и узнал эти глаза. Они были артефактом, на который давно охотится орден. Пускай с глаз награды не получить, но возможно Солум удостоится повышения.
— Я впервые слышу о таком монстре, расскажешь?
— Аука относительно безобиден. Это не чудовище, а осязаемый дух. Он любит играть со всеми, кого встретит. Однако игры у него специфические. Он затуманивает разум жертве, показывая ей различные ситуации. Если повезёт, то он наиграется раньше, чем вы умрёте. Обычно это так и происходит, но иногда его жертвы тонут, падают или натыкаются на нечто острое, что в дальнейшем мешает нормальной жизнедеятельности. А в данном месте его жертва обречена. Я слышала о нём, пока была детском доме.
— То есть он неуникальный обитатель чёрного леса? — Спросил Солум, придумав не самую лучшую идею.
— Нет.
— Тогда так Нерона. Ты сможешь его убить?
— Вероятно, но точно не знаю.
— Давай, брось в него меч.
Нерона тут же обнажила меч, взяв его за остриё. И сразу же метнула, словно копьё, прибив несчастного к стенке. Аука немного поёрзал конечностями, выплюнув с литр жёлтой крови, после чего его глаза навсегда потухли.
Солум обрадовался результату, полностью готовый перейти печать, однако он всё же оступился.