Монти сделала еще глоток вина.
— Почему… в чем причина, что вы так настроены против них?
Он бросил быстрый взгляд в сторону двери, и она увидела в его глазах внезапную вспышку страха. Глубокого ужаса, который передался ей с такой силой, что Монти показалось, будто ее до мозга костей пронзил ледяной ветер.
Встревожившись, она проследила за его взглядом, устремленным на мужчину, который только что вошел, — крепко сбитый, тридцати с лишним лет, в коричневом анораке. И затем Джейк перевел взгляд на другого мужчину, с песочными волосами и в веснушках, который сидел достаточно близко, чтобы слышать весь их разговор. Она удивилась, как это не заметила его, когда несла заказ от стойки. Наверное, потому, что тут были десятки людей, на которых она не обращала внимания. Она с иронией взглянула на инженера и увидела, что у него отхлынула вся кровь от лица, которое стало смертельно бледным.
— Джейк, вы в порядке?
Он кивнул, безмолвно предупреждая ее, сделал глоток пива и с деланой небрежностью громко спросил:
— Так чем вы увлекаетесь в свободное время?
22
Билл Ганн в полном потрясении сидел перед стеной мониторов. Включен был только один, расположенный в центре, экран тридцати шести дюймов по диагонали, высокого уровня разрешения.
Аудиозапись взвизгнула, когда он нажал кнопку «Перемотка» и, уставившись на счетчик на контрольной панели, в нужный момент нажал «Стоп». Затем он переместил несколько датчиков контроля уровня, продолжая устранять звуки на заднем плане, и снова запустил запись.
«Я никогда не слышал о синдроме циклопа. — Голос Джейка Силса. Звук вспыхнувшей спички. — Три случая — это немного. — Снова голос Джейка Силса.
— Номер тридцать два! — позвал голос издалека.
— Это нам. Я принесу. — Голос Монти Баннерман.
— Кетчуп. — Голос Силса. — „Матернокс“ производится в нескольких местах. Здесь, в Соединенном Королевстве, — в Рединге, Плимуте и Карлайле. В Коннектикуте, Мэриленде и на Гавайях — в США. В Корее и, я думаю, в Кейптауне и Мельбурне. Кроме того, есть завод в России, работающий по лицензии. То есть всегда есть возможность, что в какой-то партии произошла грубая накладка, — но процедура контроля качества начисто перекрывает возможность, что она может попасть в розничную торговлю».
Чашка кофе, стоящая перед Ганном, давно остыла, но он забыл о ней; прослушав запись до конца, он снова прокрутил ее. «На этот раз я поймал тебя, приятель, — подумал он. — Поймал за твой гнусный тощий загривок».
Он нажал «Стоп», откинулся на спинку кресла и включил синхронную видеозапись. Теперь на большом экране перед ним были черно-белые изображения Джейка Силса и Монтаны Баннерман, которые сидели за ланчем в каком-то пабе. Все свои записи Билл Ганн делал черно-белыми. В цвете, может, было покрасивее, но черно-белое изображение давало лучшую контрастность, особенно при слабом освещении. Он посмотрел на красные цифры отсчета времени на панели, а затем словно нехотя проверил свой «ролекс». 7:45.
— О, черт! — Он же обещал Никки успеть домой вовремя, чтобы взять ее в театр. На Шекспира. Она изучала литературу в Лондонском университете. Он никогда не имел ничего против культуры. Сегодня вечером он должен отвести ее на «Отелло» в театре «Олд-Вик». Пьеса полна интриг, а ему нравились интриги; если бы у Отелло была такая эффективная система прослушивания, как та, что он установил в «Бендикс Шер», Дездемона осталась бы жива.
Никки была хорошей девочкой. Ей двадцать лет. Два года назад он развелся с той сукой, которая десять лет портила ему жизнь. Даже сейчас ему было неприятно называть ее по имени, раны были слишком глубоки, так что он предпочел ограничиться анонимной «сукой». Никки вырастет, устанет от него, найдет кого-то ближе ей по возрасту и в один прекрасный день устроит свою жизнь. Но пока все хорошо. Именно это ему и было нужно. Вдоволь секса, никаких вопросов и неподдельное обожание героя. В его жизни были времена и похуже. Куда хуже.
Он снял трубку телефона внешней связи и нажал кнопку набора номера, который хранился в памяти аппарата. Никки ответила после второго звонка.
— Я задерживаюсь. Бери такси, оставь мой билет в кассе, и я встречу тебя в зале. — Не дожидаясь ее ответа, он положил трубку и снова уставился на экран перед ним.
Быстрота действий. Когда вы оказываетесь в подобной ситуации, скорость реакции имеет самое существенное значение. Реальную опасность представляют два человека: Чарльз Роули и Джейк Силс. Он давно советовал избавиться от Роули, но совет директоров решил, что Роули знает слишком много о генетических исследованиях компании и она не может рисковать тем, что Роули решит перейти к конкуренту — что он едва ли не обязательно сделает, если оставит «Бендикс»; любая фармацевтическая компания тут же счавкает его. Вместо этого Ганну поручили держать его под постоянным наблюдением. Ганн считал, что позволить ему сблизиться с этим новым американцем было неудачным решением. Но при всем желании он не мог объяснить почему. Это был просто инстинкт, а инстинкты никогда не подводили Ганна.
Его совет избавиться от Силса тоже был отвергнут — в основном по той же причине: слишком большой риск, что Силс перейдет к конкуренту. Но теперь игра изменила свой характер.
Синдром циклопа.
Иисусе.
Он снова прокрутил видео с самого начала, сделав звук чуть погромче и снова прослушав первую часть разговора.
«Я никогда не слышал о синдроме циклопа. Три случая — это немного».
Кто начал этот разговор? Силс или эта девка Баннерман?
Он запустил на прослушивание раннюю часть разговора, из лаборатории.
«На прошлой неделе вы намекнули, что хотели бы кое-что рассказать мне о „Бендикс Шер“, и сказали, что мы должны как-нибудь поболтать, но только не здесь… Вы будете свободны во время ланча… в следующие несколько дней?» Голос Монтаны Баннерман.
Ганн сидел в раздумье. По его приказу за Силсом была установлена круглосуточная слежка, но эти идиоты упустили один из ключевых моментов: что, черт возьми, произошло между ним и Монтаной Баннерман, раз уж она явилась к нему в лабораторию и начала разговор в пабе? Громилы, которые висели на хвосте у Силса, упустили какие-то важные подробности в начале разговора. Настаивала ли на них Баннерман? Она ли выразила интерес к синдрому циклопа? Или это Силс пытался отравить ее чувство лояльности? Немало людей хотели бы получить ответ на этот вопрос, но Ганну нечего было сказать им, во всяком случае не сейчас. Но он его получит. А тем временем необходимо предпринимать срочные меры, чтобы пресечь опасность.
Он подтянул к себе телефон закрытой системы внутренней безопасности, набрал свой код доступа, а потом и номер.
23
Барнет, Северный Лондон. 1946 год
Дэниел изо всех сил старался в субботу вести себя как можно лучше. Очень старался. Это был день Сатурна, и он не мог себе позволить упустить такую возможность.
Он наизусть выучил все эти дни. Луна — понедельник. Марс — вторник. Меркурий — среда. Юпитер — четверг. Венера — пятница. Солнце — воскресенье.
День Сатурна.В книге говорилось, что все действия необходимо произвести сегодня вечером. Он не мог рисковать, если его руки окажутся привязанными к кровати — придется ждать еще неделю; да и кроме того, он сомневался, что ему еще неделю удастся прятать предметы, особенно учитывая, что кролик уже прогрызает себе путь из двух коробок.
Дэниел взялся помогать матери на кухне, но та сказала, чтобы он убирался, потому что ему необходимо каяться и, только если он несколько месяцев не будет читать ничего, кроме Библии, и постоянно молиться, может быть, у него появится надежда на спасение.
Ночь была как нельзя лучше. Ясная, хотя в небе висел ущербный месяц; очень важно, чтобы луна была убывающей, говорилось в книге; Шаббат будет еще лучше, еще могущественнее, но следующий такой день выпадет лишь через несколько недель, а он не может так долго прятать кролика.