– Никогда такого не видела, – вынесла женщина вердикт, хватая кружку, – С медом... мм... спасибо. Сейчас это как нельзя кстати.
– Сильно потратилась?
– Полностью. Очень уж... непростой организм.
– Объясните, что узнали?
Слушать о себе непонятные, но не сулящие ничего хорошего разговоры, было неприятно.
– Одевайся и садись. Выпей чаю. Я немного поработала с твоим телом, должно полегчать. Будет хорошо, если съешь что-то сладкое. Мед как раз подходит. Можешь прямо две-три ложки съесть.
– Без хлеба?
– Можешь с хлебом.
– Фух.
– Не любишь мед?
– Не люблю, когда слишком сладко.
Сладкое я впервые попробовал в новой жизни. Немного успел к нему привыкнуть, а потом опять отвык.
– Ничего, потерпишь, – отмахнулась от меня женщина, смотря куда-то вдаль.
– Так что со мной?
– А? Ах да, точно, – вернулась она в реальность, – Давай сыграем в игру. Я задаю вопросы, ты киваешь или мотаешь головой. А потом мы сделаем вид, что этого разговора не было, идет?
– Если вы расскажете, что со мной, то идет.
– Деловой, – нахмурилась она, – Ты когда-то бывал в лабораториях?
Кивок.
– Бывал там против своей воли?
Кивок.
– Долго? Больше года?
Кивок. Надеюсь, я об этом не пожалею.
– А родители твои имели дар?
Медленный, неуверенный кивок. Об этом не говорили в семье. По смутным обрывкам я догадывался, что что-то они умеют, но... В живую так и не увидел.
– Ясно всё с тобой. Игра почти закончилась. Ещё чуть-чуть и сделаем вид, что этого разговора не было.
– Что со мной?
– Так сразу и не знаю, как ответить. Давай я лучше тебе сказку расскажу?
– Ольга... – попытался вмешаться муж, но заполучил такой взгляд, что сразу заткнулся.
– На одной далекой планете, – кажется, Ольга решила придумать сказку прямо на ходу, – Жили были дивные существа. Любили эти существа объединяться в группы и... в общем, не самыми мирными они были.
– Да уж, – хмыкнул муж и заполучил ещё один строгий взгляд.
– Воевали часто. Всё придумывали новые способы, как врагов своих обставить. Но не просто это придумать. Надо.. кхм... много экспериментов провести. И.. кхм... скажем так... Иногда что-то удаётся, но не очень удачно.
– Я неудачный результат экспериментов, которые ставили надо мной в лаборатории?
– Да, – кивнула женщина с задержкой, теперь смотря строго уже на меня, – Иногда один род берет в пленных членов другого рода. Преимущественно детей. Это запрещено законом, но времена сейчас лихие. После того, как последний князь пал, некому следить за порядком.
– А на войне все средства хороши. Если у тебя совести нет. – добавил Сергей.
– Что мне делать с этим?
– Патологических отклонений я не обнаружила. Опасных тенденций тоже. Такое чувство, будто твой организм всё никак решить не может. То ли ему развиваться дальше, как того хотели те, кто ставил эксперимент, то ли законсервироваться.
– Что это значит?
– Консервация – это такое умное слово, обозначающее мучительную смерть.
Прекрасно. Найду всех Коршуновых и убью жесточайшим образом.
– Как то можно помочь организму, чтобы он сделал правильный выбор?
– В твоём случае скорее да, чем нет. Пойми, тут нельзя дать гарантий. Неизвестно, что с тобой делали. Это ведь эксперименты... – стушевалась Ольга.
– Понятно. Так как мне быть?
– Давать посильную нагрузку... Нужно обеспечить твоему организму стресс, чтобы он начал развиваться и интегрировал все те изменения, которые с тобой сотворили.
– Иначе говоря...
– Иначе говоря, я попрошу мужа, чтобы он составил для тебя изматывающую программу. С учетом твоей общей слабости. А я буду присматривать и следить, чтобы процесс не зашёл куда-то не туда. Сегодня отдыхай, а завтра начнёте.
Так начался новый цикл в моей жизни, в котором я стал изучать возможности организма, получив то, что хотел.
Первая неделя свелась к коротким пробежкам и легким разминкам. Этого хватало, чтобы нащупать предел организма. Как только я чувствовал усталость, сразу шёл в дом, где меня осматривала Ольга. По косвенным признакам я сделал вывод, что она обладает какой-то силой. Ничего конкретного я заметить не смог, но слишком многое она видела и понимала, просто щупая.
– Вы целитель?
– Немного, – нехотя ответила женщина. По её нахмуренным бровям видно, что она не хочет говорить, даже такому молчаливому типу, как я. Но видимо она заметила в моих глазах жгучее любопытство, поэтому всё же ответила, – Я не полноценный целитель, а полевой. Закрыть рану или провести диагностику смогу, а что-то более серьезное – уже нет.