Следом за гномом шел Огги Рутфер, улыбающийся медитативно и загадочно. На руках бывший помощник фрателлы Раддо нес большого Черно-Белого Кота, — а ремешок, крепившийся на шее котика, крепко держал в своих руках Ньюфун.
Добравшись до нужной двери, гном деликатно постучался.
Открыла ему девушка — темноволосая, молодая, но, к сожалению, совершенно не студенческого вида.
— Ой, привет… — оторопел от неожиданности Огги. — Это ты, что ли? Гном, знакомься: это знаменитая воровка, оказывающая услуги моему бывшему хозяину, господину Бонифиусу Раддо. Как тебя здесь зовут? Как в Кавладоре, госпожа Кайт Кристо, или еще какое имечко выдумала?
На лице Кассандры-Аурелии не дрогнул ни один мускул. Потом мышцы вдруг вспомнили, что на подобные стрессы милым, приличным барышням полагается как-то реагировать, и зашевелились. Сначала дернулся правый уголок рта. Потом левый. Мышцы правой руки тоже сжались — особенно те, которые удерживали за спиной красавицы готовый к употреблению стилет.
— Здесь я инкогнито, — наконец, нашлась с ответом девушка. — Вас прислал Раддо?
— Нет, мы, собственно… — попытался объяснить Огги.
— Я тут это… ищу барышню Джою, которая родом с острова Дац, — объяснил свой ранний визит Ньюфун. Девица в ответ похлопала глазами. — Тощая такая, унылая, черно-белая, стихи читать могёт, очень странные. Ну, это, мне портье, чтоб я от свиньи его спас, сказал, что у вас какие-то гости имеются.
— У меня? — искренне удивилась донна Кассандра-Аурелия де Неро. Чуть приоткрыла дверь, позволяя непрошенным посетителям увидеть внутреннее убранство комнаты. Судя по опрокинутому столу, разбитой посуде и всклокоченному молодому человеку, почивающему на постели, у кого-то выдалась веселая ночка… — Вот все мои гости. Уверяю вас, больше здесь никого нет. Да и не нужно…
Огги, исполненный недавно обретенного благочестия, смутился. Ньюфун, если и угадал, к каким заботам не терпится вернуться сладкоголосой томной иберрийке, вида не подал — гном ревниво оценивал драгоценное ожерелье, украшающее девичью шею. Видя, что пауза затягивается, Рутфер потянул гнома назад:
— Тогда прощеньица просим, за беспокойство, значит… До свиданья, Кайт, удачи тебе в следующем ограблении! Пошли, что ли… Кошку делить будем.
— Не будем мы его делить! Я же сказал — он моей младшей сестры кот! Она по нему скучает! — мигом вернулся к так и не оконченному спору Ньюфун. Моментально забыв о донне, у которой, якобы, ночевала Джоя, гном решительно потянул Кота на себя. — Отдавай! Отдавай, как договаривались!
— Не пущу! — возмутился Огги. — Его особа для меня священна!
— Вяулеуррьянки! — напомнил Черно-Белый.
— Смотри, что ты успел с кошкой сделать, человечина, — он у тебя уже разговаривать начал! — возмутился Ньюфун.
— Потому, что он исполнен Великой Силы! — объяснил Огги.
— Какой-такой Силы? Магии, что ли? — скептически ответил Ньюфун.
— Великой! — патетически поднял перст к небу пелаверинец. — Ибо нет в мире прекраснее животного, чем Великий Черно-Белый Кот, изрекающий Откровения!
— Мдяу, — подтвердил Великий и несравненный…
Проводив взглядом странную компанию, Кассандра-Аурелия плотно прикрыла дверь и для верности подперла ее стулом. После чего продолжила занятие, от которого ее столь невежливо прервали человек и гном — присев на краешек постели, девушка стала протирать носовым платком испачканный в крови странного карлика кинжал.
Лезвие стилета было узким, с чуть скругленными гранями. Витая рукоять заканчивалась небольшой гардой, скорее, всего лишь едва заметным утолщением, необходимым для упора пальцев. Тщательно протерев стальную иглу, Кассандра-Аурелия полюбовалась сделанной работой — она подхватила небольшое «яблоко» рукояти двумя пальчиками, небрежно взмахнула оружием и проследила, как по идеально ровной, гладкой поверхности скользит утренний свет, падающий от распахнутого окна. Когда донна де Неро смотрела на смертоносную сталь, на ее губах — сочных, темно-розовых губках, буквально созданных для любовных признаний и поцелуев, блуждала таинственная улыбка.
Однако молодой человек, почивающий в постели страстной донны, подобной улыбки не заслужил. Всё досталось кинжалу. После того, как стилет был вычищен, он нашел свое пристанище за корсажем белого платья — видимо, Кассандра-Аурелия принадлежала к тем девушкам, которые считают своими лучшими друзьями не бриллианты, а добрую сталь. Так или иначе, но наконец-то иберрийка приступила к действию, от которого ее столь невежливым образом оторвал визит хмурой дацианки и странного карлика.
Насвистывая старинную песенку, Кассандра сняла с крепко спящего Оска шейный платок, расстегнула куртку, распахнула на груди рубашку. Молодой человек пробормотал что-то и сделал попытку поймать тонкие, легкие девичьи руки, — в ответ донна поморщилась с брезгливостью и отвращением. Продолжая насвистывать — как будто делая давно знакомое, порядком поднадоевшее, но необходимое дело, Кассандра взяла из ящика комода лакированную шкатулку — очень похожую на ту, в которой хранила фальшивое «противоядие». Выбрала из рядов хрустальных флаконов, костяных коробочек и плотных свертков нужное, достала несколько кисточек, изящный шпатель, чашечку, покрытую рунической надписью и принялась составлять загадочную смесь. Черная жирная сажа, тертые корешки, скорлупки, тут же измельченные тонкими, но сильными и уверенными девичьими ручками, сухая трава, мелко нарубленные грибы, капельки жидкостей — едких, тягучих или легких, но явно не обычной воды и даже не натуральный липовый мед, — все это полетело в глиняную плошку, которую Кассандра обернула носовым платком.
После чего осторожно склонилась над спящим Оском, сжала стилет и уверенно вонзила тонкое лезвие в пульсирующую ниже шеи жилу. Воин дернулся, попытался проснуться, сбросить навеянное крепким вином и опиумом наваждение, и Кассандра прошептала что-то успокоительное, мирное — дескать, ничего страшного, спи, спи…
Добавив сцеженную у Оска кровь к смеси, Кассандра достала из шкатулки свечу — странную, темную, покрытую вырезанными в воске надписями и знаками. И на колеблющемся, неровном пламени этой свечи девушка держала глиняную плошку, внимательно наблюдая, как кипит, растворяя в себе прочие ингредиенты, краденая кровь.
Позже, когда смесь после выпаривания превратилась в единородную бурую кашицу, Кассандра засучила рукав и сделала надрез у себя на правой руке — судя по зажившим рубцам, подобная процедура повторялась не впервые. Разведя результат опыта десятком капель собственной крови, девушка взяла кисточки, запрыгнула на постель и, пристроившись рядом со спящим воином, стала наносить на его лицо, шею, грудь и живот сложный узор. Темная замешанная на крови краска блестела на мускулистом теле, свиваясь змеиными узорами и паучьими сетями, постепенно впитываясь в кожу и исчезая.
Хорошо, что на этой стадии шептать заклятия не требовалось, и Кассандра снова принялась насвистывать старую фривольную песенку.
Ах, какой экземпляр попался в ее сети! Умом чуток сообразительнее тролля, зато и силен как бык, молод, горяч… Наверняка какой-нибудь искатель приключений, сегодня — здесь, а завтра — там, ни семьи, ни обязательств, в каждом городе — по зазнобушке, — думала донна де Неро. — Такого никто не станет искать, а даже если и станет — что ж, — и она улыбнулась змеиной улыбкой. — Найдет. На свою голову…
Когда с нанесением колдовской мази было покончено, она встала, аккуратно протерла инструменты, сложила ингредиенты в заветную шкатулку и с недовольством посмотрела на следы предрассветной драки. Интересно, куда пропали девчонка и карлик? Карлик — тьфу на него, всё равно сдохнет после того эликсира, которым его попотчевал Раддо. А вот девчонка ей бы пригодилась. Молодая, здоровая, и — что очень важно — с магическими талантами.
Очень слабыми. Скорее всего, естественных способностей — пшик, блохе не хватит, чтоб утопиться. Но ведь способности можно развить, усилить, если знаешь, как…