— Да?! Что тебе нужно?
— Господин Раддо, — поклонился Далхаддин фантому, — мой учитель спрашивает, удалось ли вам узнать, где находится мэтр Мориарти?
Бонифиус засопел:
— Да ты, парень, обнаглел! Похоже, твой старик принимает меня за какую-то сопливую голопузую мелочь, раз смеет отвлекать меня по мелочам!!
Далхаддин-Улитка сжался, предвкушая скандал, который учинит Кадик сразу после того, как ему будут переведены слова пелаверинца, но старик лишь улыбнулся — важной и насыщенной стихийным электричеством улыбкой:
— Что, у этого падальщика проблемы с лояльностью? Я ведь могу и забыть о нашем соглашении…
Но Бонифиус, шумно заявив о необходимости почета и уважения к своей персоне, уже перешел к конструктивному диалогу:
— Моим людям удалось разговорить здешнего торговца сластями — того, у которого в клиентах мэтресса-некромантка из Восьмого Позвонка. По его словам, сегодня в первую половину дня она путешествовала куда-то на северо-запад, к Диль-Румайя.
— И примерно в том же районе кто-то творил волшбу, — проворчал-промурлыкал Кадик ибн-Самум. Потер кончики пальцев, милостиво дозволил Далхаддину завершить разговор десятком вежливых фраз, а сам извлек из-за пояса жезл Первого Голема и принялся менять на нем настройку.
Традиционная магия Хетмироша почитала Искусство изготовления и управления големами одним из важнейших и наиболее необходимых. Песок и жажда, всему виной были песок и жажда, основные бедствия Пустыни — когда на голову какого-нибудь хлопковода обрушивается десяток проклятий за заморенных на солнцепеке работников, поневоле задумаешься о ком-нибудь более молчаливом, покорном и выносливом. Простые глиняные големы трудились на полях и бахчах; их более сложные собратья — сработанные из специально зачарованных материалов — охраняли сокровищницы местных богатеев. Если верить слухам, у эмира Джавы (да правит он триста лет!) где-то была припрятана тысяча бронзовых неустрашимых и неуязвимых воинов, нечувствительных к боли, лести и подкупу.
Жезлом Первого Голема назывался специально зачарованный артефакт, который создавался одновременно с первым големом из партии, и позволял управлять всем десятком (сотней, тысячей — насколько хватит могущества) идентичных предметов.
Кадик ибн-Самум был подлинным мастером данной отрасли Магического Искусства; и его ученик всегда восхищался многофункциональными, надежными, сообразительными (в механическом смысле слова) творениями наставника. Но сейчас…
Два десятка четвероруких големов, из особо прочной красной глины, вооруженные бронзовыми мечами и щитами, появились откуда-то со стороны Пустыни, мигом став центром внимания наемников.
— Ну и на фига надо было нас нанимать, коли у вас эти дурынды глиняные имеются, я дико извиняюсь? — выразил общее мнение вежливый брави.
Кадик не удостоил его ответом, «объясняя» при помощи специальных настроек жезла задачу зачарованным истуканам, а Далхаддин-Улитка, всей душой сожалея, что не имеет надежной раковины, в которую можно забраться, попытался растолковать, что у каждого помощника — свои задачи… свои функции и ограничения… своя миссия…
— О господин, — с поклоном спросил Далхаддин Кадика ибн-Самума, когда тот отправил големов на розыски мэтра Мориарти и застыл в эффектной позе — вглядываясь в Пустыню, позволяя ветру играть с полами роскошного халата, а черному посоху — плеваться мелкими искорками. — Дозволено ли мне будет узнать, что вы намерены делать дальше? Чем я могу помочь вам? — торопливо добавил ученик, зная, как грозно обходится маг с теми, кто смеет требовать от него ответа.
— Подождем, пока Духи Пустыни войдут в полную силу, — ответил Кадик, — А потом попросим их немного поторопить существ-претендентов.
Между Ильсияром и Хетмирошем
Украшенный обсидианом браслет перелетел через ложе, куда его швырнул Бонифиус, и оказался на устилавшем пол ковре. Черный скорпион, подбиравшийся к фрателле, испугался и юркнул в сторону.
— За кого этот старый хрыч меня принимает? Сделай ему то, сделай это… А от него требуется всего ничего — не вмешиваться, — ворчал фрателла. Он грузно прошелся по шатру, подхватил счеты, лежащие на раскладном столике, пощелкал костяшками, считая прибыли и убытки… Эх, знать бы, где сейчас бегут магические зверушки!..
Бонифиус не сомневался в выставленном от собственного имени претенденте — в конце концов, жеребец умбирадской породы был на редкость здоров, силен, а благодаря некоторым снадобьям, порекомендованным донной Кассандрой, наверняка имел шансы на победу. Разумеется, если не пускать состязания на самотек — а Бонифиус подобной ошибки не допустит ни при каких обстоятельствах.
— Надо бы поговорить с нашей самоуверенной прынцессочкой, — вслух пробормотал Раддо, оглядывая стол, сундучки, кровать, ковры в поисках магического «глаза», который выдала ему для экстренной связи загадочная донна. — Готова ли она к решительным действиям. Сейчас бегущая орава должна быть где-то… где-то… — Бонифиус скинул несколько писем, открывая схематическую, грубо нарисованную карту прилегающего к Абу-Кват плоскогорья, — Сейчас они должны быть где-то здесь, на подступах к Обрыву…
Раддо грозно нахмурился, пытаясь мысленно представить три сотни разнообразных существ, активно соревнующихся между собой в скорости и выносливости. Кабы знать, что будет, кабы знать…
— Донна Кассандра? — постучал по волшебному кристаллу Раддо. — У вас всё готово?
— Это я, шеф! — вместо фантома Кассандры-Аурелии появился более узнаваемый, но и менее ожидаемый, Огги Рутфер. Его фантом, нахально скалящийся щербатой улыбкой, вырос над «глазом» и бодро отрапортовал: — Ваши приказания все выполнены, хозяин! И даже перевыполнены, ибо душа моя теперь узрела свет Истины и тянет за собой, заставляя преодолевать печали и суету!
— Ты чего несешь?.. — на секунду опешил Бонифиус.
— Вы мне девчонку алхимическую велели найти, верно? Так вот, нашел я ее. Дурная девка оказалась, с головой совсем не дружит. Ну, я ей посоветовал — домой скорее возвращаться, под крылышко папеньки-маменьки, даже два золотых на расходы из собственных средств выделил. Да… Но вы-то, надеюсь, мои старания оцените, верно? И расходы в пять золотых возместите, да, хозяин?
— Возмещу, возмещу… Но я хотел бы знать…
— А потом, — не слушая вопросы фрателлы, продолжил Огги, — в Вертано я столкнулся с Кассандрой-Аурелией. Я ж помню, о чем вы с ней договаривались — если она совершит десяток крупных краж, вы возьмете ее в постоянные помощники. Она и совершила. Могу засвидетельствовать, — и Рутфер достал смятую бумажку и приготовился перечислять «подвиги» иберрской красавицы.
— Короче! — потребовал Раддо.
— А короче — так я теперь ей помогаю. Зачем она будет каких-то симнительных бандитов на Диком Рынке нанимать, когда у нее есть я? Я-ить надежней иного гномьего сейфа буду! — гордо похвастался Рутфер.
— И в самом деле, — ядовито согласился Бонифиус. Впрочем, если выбирать, на кого взваливать ответственное поручение — на какую-то вчера объявившуюся самоуверенную девчонку-воровку или на надежного, хотя и не слишком смекалистого, Рутфера, вопрос отпадал сам собой. — Значит, вам нужно прибыть в Пустыню не позднее, чем через сутки. Ориентировочно — в Диль-Румайю; добирайтесь до Ильсияра, а здесь любой ученик мага переправит вас в этот оазис. Дальше пойдете…
Палец Раддо прошелся по карте, выбирая наилучший маршрут.
— Дальше пойдете на северо-запад, вверх по Старому руслу. И постарайтесь как можно меньше мозолить глаза местным жителям.
— Да что, мы не понимаем, что ли… Ой, а что это за штуковина рядом с вами летает? — удивился Огги.
— Где? — всполошился Раддо, резко оборачиваясь.
В первый момент он подумал, что помощник пошутил — никаких летающих предметов рядом не наблюдалось. Но потом… желтоватое пламя свечи выхватило серебристый, колышащийся, переливающийся радугой "мыльный пузырь". Фрателла резко запустил в столь неуместно украшение своего шатра первым, что попалось под руку (попался пустой графин), и пронаблюдал, как чье-то волшебство разлетелось на тысячу кусочков.