Напа зачеркнула слово тишины, и исправила:
…пользуясь минутой относительного спокойствия, я спешу сообщить, что мы с Далией живы, спешно сбегаем от возможных преследователей, теперь готовимся к попытке вооруженного грабежа со стороны шумеретских разбойников, а в остальном — всё замечательно.
Пожалуйста, проверь кладовки ресторации. Все кладовки. Если сразу их не сможешь обнаружить — список и карту с инструкциями я спрятала в своей комнате, шестой тайник в левой стене. Только будь осторожен — я, когда делала тайник, экспериментировала с пружинами и самострелами. У меня почему-то на сердце не спокойно, так и кажется, что в кухне или около нее может случиться какое-нибудь печальное недоразумение…
Как чувствует себя Айра? Скажи ему, что я скучаю. На самом деле сапиенсологические выверты Далии не дают мне возможности поскучать по-настоящему, но Айре скажи, что я очень соскучилась. Если он не ответит, что тоже ужасно хочет меня увидеть, воспользуйся молотом из коллекции.
Не забывай кормить Черно-Белого Котика. Ты знаешь, что тебя ждет, если он вдруг за время моего отсутствия похудеет хотя бы на пол-унции. Привет Джое. Ну, и всем остальным тоже.
С сердечным приветом — твоя сестра Напа Леоне.
Уже стемнело, и Фриолар перестал гнать «лошадей». Дорога шла в горы, не хватало только по собственной глупости съехать в какую-нибудь пропасть.
Он вглядывался в окрестности, не мелькнет ли где огонек постоялого двора. По плану сапиенсологини, который Фри-Фри так опрометчиво утвердил, предполагалось остановиться на ночлег в каком-нибудь людном месте, а к полуночи тихо слинять, оставив карету, «лошадей» и девицу в розовом сарафане в качестве утешительного приза тому, кто вдруг последует за Далией и Напой. И очень хорошо, что к Любомарте прилагалась ее бабка в собачьей шкуре — если не придираться, то издали она чуть-чуть была похожа на Напу. Конечно, Напа — красавица, особенно по гномьим стандартам, а бабка — тьфу, но преследователей, хоть на некоторое время, можно сбить со следа…
О том, зачем Далии понадобилось прилагать столько усилий, чтобы замаскировать их путешествие в Эль-Джалад, Фриолар предпочитал не думать. Даже для его тренированного мозга это была слишком серьезная проблема. Почти как деление неопределенно большого числа на ноль.
Нет, ну где же постоялый двор? То встречались через каждые две лиги, то ни одного… А он, признаться, проголодался…
Вместо гостиницы за очередным поворотом обнаружился мэтр Виг. Старик левитировал над дорогой, высматривая своего подчиненного и прилагающихся к нему дам; при виде кареты он с радостным клекотом спикировал к Фриолару.
— Алхимия! Выручай!..
— Тише, мэтр, пожалуйста, — Попросил Фриолар. И объяснил драматическим шепотом: — у нас в карете две особы, которых Далия обрабатывает новейшими сапиенсологическими методиками.
— Да дрыхнет твоя алхимичка, что ты мне голову морочишь? — возмутился Виг. — Выволакивай своих подружек и быстрей в Башню, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
— Я готов, мэтр, — Фриолар сложил поводья, и карета начала терять скорость. — Только… Чтоб усилия мэтрессы не пропали даром, скажите, можете ли вы… — и зашептал на ухо волшебнику одну идею, которую обдумывал вот уже который день.
— О чем разговор! — захихикал Виг. — Сейчас сделаю! Смотри!..
Экипаж остановился посреди каменных валунов. Вдруг, без предупреждения, дверцы кареты резко распахнулись и два страшных зверя — что-то наподобие гигантской черной обезьяны — выхватили со скамейки спящую Далию и задумавшуюся над письмом Напу, и утащили прочь, за каменные груды. Те даже не успели вскрикнуть.
А Любомарта успела.
Она визжала, визжала и визжала, потом, когда поняла, что матушка поддерживает, передоверила визжать ей, и лишь иногда издавала особо пронзительные звуки, перепугавшие всю горную живность на многие лиги вокруг.
Спустя некоторое время, почувствовав неприятное жжение в перетруженном горле, Любомарта замолчала и, после долгого размышления, рискнула выглянуть из кареты.
Вокруг были камни. Тишина. Летняя ночь. А от страшных чудовищ, как и от недавних попутчиц, не осталось даже воспоминания.
— Мамо, визжите дальше. Пугайте их, мамо, я пойду, проверю, лошадей тоже съели или как…
Конечно же, съели. Пустая сбруя лежала на земле, а в отдалении слышался сытый медвежий рев.
Правда, буквально в четырех шагах от кареты испуганно жались друг к другу две серые лошадки. Низкорослые, с ушами, которым иной осёл обзавидуется, но явно годные на то, чтобы продолжить путешествие.
Ждать, что из темноты вдруг появится еще одна шайка похитителей, было бы верхом наивности. Не пугая себя рассуждениями о правильности или законности действий, Любомарта решительно присвоила коняшек, загнала их в хомуты, кое-как впрягла и под завывание добросовестной родительницы черная таинственная карета поспешила прочь. Куда-нибудь…
6-й день месяца Барса
Чудурский Лес, Башня
Из восьми артефактов больше всех старался серебряный бубенчик. Корова и "мужик с медведем" вели себя относительно пристойно, а голубой кристалл продолжал свистеть, не меняя ни громкость, ни интенсивность звука.
— Интересно, правда? — с восторгом рассматривала Напа магические изделия.
Далию заинтересовала стоящая на краю лабораторного стола бутылка из-под вина. На донышке плескались остатки, а всё остальное пространство сосуда занимала таинственная прозрачно-розовая субстанция. Кажется, какой-то газ, но вот какой? И почему не вытекает, даже если перевернуть бутылку вверх дном?
— Фри-Фри, что это? — спросила алхимичка у Фриолара, когда тот поднялся в лабораторию.
— Ты забыла — после того, как по моему наущению тебя в очередной раз похитили милые, благопристойные, исключительно хорошо выдрессированные гориллы, ты со мной не разговариваешь, — хмуро ответил секретарь волшебника. Судя по красным глазам, он не выспался, тогда как Далия и Напа, наоборот, провели ночь на перинах в гостевых комнатах Башни, сладко досматривая сны, навеянные бормотанием бывшей попутчицы.
— Не сомневайся, Фри-Фри, я не имею привычки забывать подобные оскорбления. Так что ответь на мой вопрос, а я, так и быть, не буду рассказывать, какой великолепный завтрак мы с Напочкой только что приговорили к немедленному уничтожению.
— Блинчики с жареными грибочками, — тут же проговорилась известный конспиратор Напа Леоне. — Когда мэтр спустится в столовую? А то вдруг они остынут, надо будет разогреть…
— Сейчас он медитирует по цинской методике: рисует с закрытыми глазами акварель, в надежде, что нарисованный образ мистическим образом раскроет ему какую-нибудь тайну.
— Мэтр умеет рисовать акварели? — в один голос спросили девушки.
Снизу, со второго этажа, где располагалась комната Вига, раздались вопли, проклятия и чавкающие звуки, будто кто-то пинал что-то мокрое.
— Собственно, не столь важно, — умерила женское любопытство Далия. — Так всё-таки, Фри-Фри, что за вещество содержится в бутылке? Твое изобретение? Я всегда знала, что благодаря твоему таланту классическая алхимия обогатится каким-нибудь замечательным открытием.
Алхимик скептически ухмыльнулся. Ага, конечно же, когда ей что-то нужно, он, оказывается, и открытия совершает, и талантом обладает, и вообще… Что ж, надо убить женское любопытство правдивым ответом.
— Вообще-то, это не мое изобретение, а что-то из припасов мэтра. Судя по всему — призрак. А видимым он стал потому как, скорее всего, переусердствовал с поглощением винных паров — мэтр знает пару хитрых способов, позволяющий пьянствовать даже неживым созданиям.
Когда до Далии дошло — а дошло очень быстро, — что всего лишь хрупкое стекло отделяет ее от непосредственного контакта с духом умершего человека, более того — с духом, который наклюкотался винных паров до… до видимости, она резко отшвырнула бутылку подальше от себя, и буквально через секунду уже составляла Корвину компанию высоко на стеллаже.