Некий купец отправил своего сына к самому главному мудрецу за секретом счастья. Сорок дней юноша шёл по пустыне, пока не увидел на вершине горы великолепный замок. Там и жил Мудрец, которого он разыскивал.
Против ожиданий, замок вовсе не походил на уединённую обитель праведника, а был полон народа: сновали, предлагая свой товар, торговцы, по углам разговаривали люди, маленький оркестр выводил нежную мелодию, а посередине зала был накрыт стол, уставленный самыми роскошными и изысканными яствами, какие только можно было сыскать в этом краю. Мудрец обходил своих гостей, и юноше пришлось ожидать своей очереди два часа.
Наконец Мудрец выслушал, зачем тот пришёл к нему, но сказал, что сейчас у него нет времени объяснять секрет счастья. Пусть-ка юноша побродит по замку и вернётся в этот зал через два часа.
«И вот ещё какая у меня к тебе просьба, — сказал он, протягивая юноше чайную ложку с двумя каплями масла. — Возьми с собой эту ложечку и смотри не разлей масло.»
Юноша, не сводя глаз с ложечки, стал подниматься и спускаться по дворцовым лестницам, а два часа спустя предстал перед Мудрецом.
«Ну, — молвил тот. — Понравились ли тебе персидские ковры в столовой зале; сад, который искуснейшие мастера разбивали целых десять лет; старинные фолианты и пергаменты в моей библиотеке?»
Пристыжённый юноша признался, что не видел ничего, ибо всё внимание его было приковано к тем каплям масла, что доверил ему хозяин.
«Ступай назад и осмотри все чудеса в моём доме, — сказал тогда Мудрец. — Нельзя доверять человеку, пока не узнаешь, где и как он живёт».
Юноша взял ложечку и снова двинулся по переходам замка. На этот раз он был не так скован и разглядывал редкости и диковины, все произведения искусства, украшавшие комнаты. Он осмотрел сады и окружавшие замок горы, оценил прелесть цветов и искусное расположение картин и статуй. Вернувшись к Мудрецу, он подробно перечислил всё, что видел.
«А где же те две капли масла, которые я просил донести, не пролив?» — спросил Мудрец.
И тут юноша увидел, что пролил их.
«Вот это и есть единственный совет, который я могу тебе дать, — сказал ему мудрейший из мудрых. — Секрет счастья в том, чтобы видеть всё, чем чуден и славен мир, и никогда при этом не забывать о двух каплях масла в чайной ложке».
Сантьяго, выслушав рассказ, долго молчал. Он понял, что хотел сказать ему старик. Пастух любит странствовать, но никогда не забывает о своих овцах.
Пристально глядя на Сантьяго, царь Мелхиседек странно провёл руками в воздухе около его головы. А потом пошёл своей дорогой, гоня перед собой овец.
Над маленьким городком Тарифой возвышается старинная крепость, построенная ещё маврами. Если взойти на башню, откроется вид на площадь, где стоит лоток торговца кукурузой, и на кусочек африканского побережья. И в тот день на крепостной стене сидел, подставив лицо восточному ветру, Мелхиседек, царь Салима. Овцы, встревоженные столькими переменами в своей судьбе, жались в кучу чуть поодаль от нового хозяина. Но нужны им были только корм да вода.
Мелхиседек глядел на небольшой баркас, стоявший на рейде. Он никогда больше не увидит этого юношу, как ни разу не видел и Авраама после того, как тот отдал ему десятину.
У бессмертных не должно быть желаний, потому что у них нет здесь Своей Стези. И всё же Мелхиседек в глубине души тайно желал, чтобы юноше по имени Сантьяго сопутствовала удача.
— Жаль, что он сейчас же позабудет даже, как меня зовут, — думал он. — Надо было повторить моё имя. Чтобы он, упоминая меня, называл неведомого старика «Мелхиседек, царь Салима».
Он поднял глаза к небу и сокрушённо произнёс:
— По слову Твоему, Господи, всё это «суета сует». Но иногда и старый царь может гордиться собой.
«Странное место эта Африка», — думал Сантьяго.
Он сидел в маленькой харчевне — одной из тех, что так часто встречались ему на узких улочках этого города. Несколько человек курили огромную трубку, по очереди передавая её друг другу. За эти часы он видел мужчин, которые шли, взявшись за руки, женщин с закрытыми лицами, священнослужителей, которые взбирались на высокие башни и нараспев выкрикивали оттуда что-то — а все вокруг опускались на колени, били лбом о землю.
«Край неверных, страна язычников», — сказал он сам себе. В детстве в их деревенской церкви он видел образ Святого Иакова — победитель мавров изображён был верхом на белом коне, с обнажённым мечом в руке, а перед ним были простёрты зловещего облика люди, похожие на тех, что сидели теперь в харчевне рядом с Сантьяго. Юноше было не по себе — он чувствовал себя ужасно одиноким.