Арианна продолжала игнорировать его, и впервые ему это понравилось.
— Я прибыл в Лум, чтобы принести схемы для Философской Шкатулки для здешних повстанцев, потому что моя сестра хотела использовать ее в качестве козырь в их союзе. На Нове наш Дом был самым низким на социальной лестнице на протяжении веков. Я понимаю, что для тебя это не имеет большого значения. Но для нас это все. И Петра — наш первый шанс занять трон. Она молода, сильна, имеет свое мнение, как никто другой, и борется за то, во что верит.
Ари потянулась за другим инструментом, работая так, словно его как будто его там и не было.
— Думаю, именно это я вижу в тебе. — Его мягкие слова наконец привлекли ее внимание, и теперь, когда оно было у Квареха, он не хотел это упускать. Он выложит все на стол. Он сделает то, что должен был сделать с самого начала, и даст ей понять, кто он и чего хочет. — Я не знаю, как Король получил схемы. Теперь я знаю, что именно ты их создала. Поэтому я не могу представить, как они попали в руки Короля Драконов, и я могу лишь предположить, что это как-то связано с твоей общей ненавистью к моему народу и неудачей последнего восстания.
Ее вызывающий взгляд сказал ему, что он прав.
— Но если бы я знал, что они твои... я бы вернул их тебе, а не принес сюда.
— Лжец. — Арианна произнесла это слово так, словно все это время ждала возможности его использовать. — Зачем тебе жертвовать козырем, который, по твоим же словам, так много значит для твоей семьи и сестры?
— Из-за затруднительного положения, в котором я сейчас нахожусь, — легко ответил он. — Частичные наброски почти бесполезны. Но помощь женщины, которая их сделала? Это стоит гораздо больше.
— Тебя прислала Софи? — Арианна нахмурилась при упоминании имени Наместника.
— Не напрямую, — признался он. — Но она назначила высокую цену за союз с мятежниками.
Арианна вздохнула и вернулась к своей шкатулке. Она возилась с крошечной шестеренкой, пытаясь надеть ее на штифт и установить на место. Она просто не продвигалась.
— Возможно, я сделал все это не по порядку. Но я хочу заслужить твое доверие.
— Для твоей семьи.
— Для моей семьи, — подтвердил Кварех. — И потому что я хочу знать, почему я не могу перестать думать о тебе на каждом шагу. Почему я нахожу оттенок твоей кожи и ровные зубы очаровательными, хотя несколько месяцев я считал это отталкивающим.
— Что ты хочешь сказать? — Все эмоции исчезли из ее голоса. Для его слуха он был практически неразборчив.
— Я не знаю, что говорю. — Кварех встал. — Но я хочу узнать. И я намерен это сделать.
— Дракон, заслуживший мое доверие? — насмешливо произнесла она, возвращаясь к той Ари, которую он знал. — На это могут уйти годы.
— Хорошо, что я Дракон. Годы — это то, что у меня есть. — Кварех хихикнул и усмехнулся. — Если понадобится, я остановлю время.
Это почти вызвало у него улыбку, и он почти согласился. Кварех уже почти вышел из комнаты, его миссия на данный момент была выполнена, когда его осенило что-то еще. Он остановился и повернулся, чтобы увидеть Арианну, которая смотрела на него в замешательстве. Он собирался воспользоваться тем хорошим настроением, которое ему удалось заслужить.
— И еще одно. Что бы ты ни думала обо мне... не верь мне, считай меня полным лжецом, не обращай внимания на мою правду. — Эта мысль немного уязвила его — мысль о том, что после всего, через что они прошли, она все еще может не доверять ему. — Но если ты послушаешь, не просто послушаешь, а выслушаешь хоть одно мое предложение, пусть это будет следующее: наладь отношения с Флоренс. Ты пожалеешь об этом, Ари, если позволишь ей исчезнуть из-за собственного упрямства.
41. Арианна
Кровать была холодной, а комната, хотя и имела приличные размеры, казалась на миллион веков шире. Не было слышно глубокого дыхания Квареха, когда он спал. Тепло Флоренс не согревало простыни. Арианна осталась наедине со своими мыслями — как это было уже целую неделю.
Она уже почти решилась покинуть Гильдию Алхимиков без Флоренс, когда днем ее навестил Кварех. Он предстал перед ней в таком виде, какого она не ожидала и в который не хотела верить.
Ведь поверить — значит снова довериться Дракону.
К тому же Флоренс предъявила ей все претензии. Арианна безучастно смотрела в потолок. Девушка видела в ней видение, в то время как в ней жила только месть. И то и другое влекло, и то и другое преследовалось со всей страстью души.
Но душа, движимая местью, была эгоистичной. Душа, движимая видением, была щедрой — такой, которая несла себя перед другими и ставила нужды многих выше нужд немногих.