Да и Луну не вспомнят.
Но будут, память потеряв, Длить жизни быстротечность Угасшие на склоне дня Солнечные зайцы.
А поутру Левиафан Величиною с небо Сорвется в океан морей С высот своих высоких.
Как говорится, не судьба...
И всею мощью глыбьей Он дно пробьет, а вот меня И усом не заденет.
И, вытеснив за край беды Большой воды стихию,
Спасет он своего зайца (В согласье с Архимедом,
И с Птолемеем заодно,
Китом и черепахой).
И синь тех дрогнувших небес Пойдет на нимб кому-то,
И этим кем-то буду я, Неравнодушный к нимбам.
Гордыня головы дурной...
И девушка босая Примерит радугу. И все.
И никакой заботы.
.. .Меж тем солярные часы, Как принято в Эдеме,
Бьют вечность без пяти минут До нового Потопа...
5 сентября 2011 года
БОЛЬШОЕ
КОРОЛЕВСКОЕ
ИСКУССТВО
Они искали философский краеугольный камень преткновения у Христа за пазухой.
Рабинович
ПРОЛОГ
Рассказывают: по повелению Александра Македонского на могиле Гермеса Трижды Величайшего, легендарного основателя тайного алхимического искусства, начертаны тринадцать заповедей «Изумрудной скрижали». Эти слова — священный материал, из которого столько веков строило самое себя алхимическое мироздание — здание герметического мира. Коричнево-палевые отсветы алхимического горна вспарывали кромешный мрак нескончаемой ночи средневековья. Я сказал «ночь средневековья», повторив привычный штамп. Века мрака и тлена. Но если и вправду Средние века — сплошь ночь, то тогда, как остроумно заметил один историк, население этих самых Средних веков работало только ночью1. «...Могло ли средневековье вообще быть сплошным адом, в котором человечество пробыло тысячу лет и из которого это бедное человечество извлек Ренессанс? — спрашивает Н. И. Конрад. —Думать так — значит прежде всего недооценивать человека...». Готическая архитектура, лучезарная поэзия трубадуров, рыцарский роман, жизнерадостные народные фарсы, захватывающие зрелища — мистерии и миракли... «Средневековье — одна из великих эпох в истории человечества» (Конрад, 1972, с. 255-256)2. И вот посреди этого полнозвучного, чужого и дальнего, средневековья — вовсе таинственная алхимия, впечатляющее свидетельство поразительно устойчивого сознания, укорененного в освященном многовековым практическим и интеллектуальным опытом предании.
XX век. Химия, постигающая тайну неживой материи, но и тайну жизни, мечущаяся меж всемогущей физикой и всеобещающей биологией. Загадочно улыбающиеся химеры собора Парижской Богоматери. Человеческие судьбы, осуществляющие себя в предгрозовых буднях Первой мировой на склонах Волшебной горы Томаса Манна. Пернатые драконы и пестрые львы, вплетенные в орнаменты современных дизайнеров. Броские успехи радиохимии, химии белка, полимерной химии. Ожившая память алхимического средневековья, накоротко замкнувшаяся с творческой мыслью нашего современника.
Едва ли не десять столетий и едва ли не везде героически вершилось это в высшей степени странное дело: от позднеэллинистических рецептурных сводов, толкующих о металлах, до провидческих грез Парацель-са; от лангобардского Салерно до дальневосточных даосов; от Черной земли египетской до алхимиков католических университетов. Сотни тысяч трактатов; десятки тысяч подвижнических, мученических судеб. Сотни ученых книг, призванных запечатлеть в веках историю алхимии. Для чего же понадобилось еще несколько сот страниц о том же?
Приглашение к размышлению
Сначала совершим непродолжительное путешествие в «этимологию» слова «алхимия»3. Есть несколько версий. Chymeia — наливание, настаивание. Дальний отголосок практики восточных врачевателей-фармацев-тов, извлекавших соки лекарственных растений. Согласно другому мнению, корень в слове алхимия — khem или khame, chemi или chuma, что означает и чернозем, и Черную страну. Так называли Древний Египет, а с Египтом связывали искусство жрецов-рудознатцев, металлургов, золотых дел мастеров. Здесь же рядом — изучение земных недр (лат. humus — земля). Древнегреческий языковой пласт: хюмос (хицод) — сок; хюма (хица) — литье, поток, река; химевсис (хицеиотд) — смешивание. Наконец, древнекитайское ким означает золото. Тогда алхимия — златоделие. Именно это значение закрепилось за алхимией по преимуществу. Остается сказать лишь о непереводимой частице ал, арабское происхождение которой несомненно и которая устойчиво существовала как приставка приблизительно с XII по XVI столетие, а также напомнить о мнении александрийца Зосима (IV в.), отсылающего заинтересованного филолога к имени библейского Хама. Обращение только к именам может оказаться формальным. И все-таки: златоделие и приготовление сыпучих и жидких смесей, растениеводство и техника составления ядовитых настоев, литье металлов и изготовление сплавов, нанесение на различные поверхности металлических покрытий и технология крашения, черномагические занятия и жреческое искусство, сподобленность библейским пророчествам и причастность к древнейшим космогониям. Множественность толкований занимающего нас имени предполагает историко-культурный фон, на котором разыгрывалось алхимическое действо. Сама же алхимия не столь проста и однозначна, как это могло бы показаться спервоначалу: златоделие — и только.
1
отмечается в дальнейшем указанием только на страницу (фрагмент, строфу, стих). Двойная ссылка означает, что цитируемый текст сверен с первоисточником. Некоторые старые переводы отредактированы заново. Часть ссылок дана в широком интервале страниц цитируемого текста с целью привлечь внимание читателя к первичному контексту, из которого извлечен анализируемый материал. Подробное библиографическое описание цитируемых, упоминаемых или рекомендуемых сочинений дано в приложении «Литература» в порядке сначала русского, а потом латинского алфавита. При указании на источники, помимо общеупотребительных, приняты следующие сокращения: Theatrum Chemicum... — Т. С.; Bibliotheca Chemica Curiosa... —ВСС (см. приложение «Состав основных латинских алхимических корпусов»); Антология мировой философии — АМФ.
2
Трепетный пиетет перед духовностью Средних веков, оставивших неиспепели-мый след в культуре, — не единственная краска, найденная для этой эпохи. «Внизу, с подушкой в изголовье, упав в перину до зари, храпит вовсю средневековье, из уст пуская пузыри... На свет ползут грехи из мрака, — как омерзителен парад!.. Персты смиренного монаха кошмарам противостоят... Меняла вышел из подъезда и, почесавшись, вдруг зевнул. И пекарь разминает тесто... И отступает Вельзевул» (Винокуров, 1976, 2, с. 208-209). Добродушие мастерового, раблезианский размах, мультипликационная фантасмагория нечисти, грозное монашеское «чур!» — все это тоже средневековье: ремесленно-рукотворное, пиршественно-обжорное, приземленно-молитвенное.
3
Обратите внимание: этимология в кавычках. Это псевдоэтимология, далекая от дистиллированно-правильного словарного толкования. Это то, как понимают сами алхимики имя собственной деятельности. Однако все эти толкования выводятся, как мы сейчас с вами увидим, из самых различных творческих сфер, помогая раскрыть многогранность самосознания алхимии. Пусть говорят сами деятели культуры — сталкиваются самооценки с оценками адептов и хулителей, предшественников и наследников по пути естественно развивающегося определения исследуемого предмета.