Основополагающий миф, который выступает отправной точкой труда Веллинга (особенно в первой главе, посвящённой соли и семи дням Творения) и был позднее взят на вооружение многими другими авторами, чужд каббалистической традиции. Это оригинальная версия мятежа Люцифера на первых этапах Творения, восходящая к еврейской апокалиптике (книга Еноха) и далее разработанная гностиками. Главные мысли Веллинга по этому поводу были справедливо названы «мифом космической истории»[184]. В начале был мир света Господня и духов, в центре коего стоял Люцифер, исполненный божественным светом как первое и самое великолепное Божье создание. Но воля Люцифера угнетала божественный свет и препятствовала его воздействию. Так в сфере Люцифера возникло пространство хаоса, тяжести и тьмы, из которого Бог создал солнечную систему. Наслаждаясь сознанием и лицезрением вековечного величия, Люцифер забыл о своём происхождении и таким образом, пестуя собственную волю, отделился от Бога. Согласно божественному плану, сотворённый «по образу Нашему» Адам, а не Люцифер, должен был владычествовать над землёй. Однако с грехопадением Адам отвернулся от Бога, результатом чего стала битва между силами Люцифера и Господа в Творении и самом человечестве. Лишь по скончании времён сила божественного огня трансформирует мироздание, возродит божественное царство света и возвратит всё сотворённое, включая даже Люцифера, в исходное гармоническое, предиалектическое состояние. Каждый из трёх основных алхимических элементов по Парацельсу — соль, сера и ртуть — особым образом связан с одной из эпох искупительной истории: соль — с божественным царством света, падением Люцифера и сотворением мира; сера — с бальзамом жизни всех созданий, но также с разрушительным огнём, предопределяющим посмертное состояние людей и скончание времён в Страшном Суде; ртуть — с возвращением всего сущего в эон новых небес и новой земли.
Для Веллинга очень важен еврейско-агадический элемент, почерпнутый у маго-каббалистов, но не являющийся непременно каббалистическим. В esh-mayim, «огненной воде», которая предшествовала Творению, объединены все три начала. Веллинг представляет этот союз в виде вписанной в треугольник гексаграммы — подобно тому, как для алхимиков два пересекающихся треугольника служили символами элементов огня и воды. Возможно, Веллинг этого и не сознавал, но именно благодаря ему изображение еврейского «щита Давида» приобрело значение символа совершенства во многих алхимических и розенкрейцерских текстах XVIII столетия.
Конечно, Веллинг упоминает и некоторые аутентичные каббалистические идеи, как например в рассуждениях о сфирот, посредством которых «иудейские маго-каббалисты» объясняют различные воздействия Божества на духов, ангелов и земные создания[185]. Однако именно от этого он самым решительным манером отворачивается. Отсюда видно, как мало познаний о еврейской каббале можно было почерпнуть из его книги и как каббала постепенно приобретала христианский (и алхимико-мистический) характер. Веллинг пишет (с. 208):
184
См. E. Trunz,
185
Насколько я мог установить, цитаты из маго-каббалистов у Веллинга не являются аутентичными каббалистическими фразами. Они кажутся цитатами из Парацельса или связанной с его сочинениями литературы. Было бы любопытно установить источники Веллинга.