Как на сцене, так и в жизни драматические кризисы, которые возникают в результате невозможности преодоления преград, ставящих под сомнения или разрушающих существующий порядок, приводят к появлению новых взглядов, значений или отношений. В произведении Шекспира король Лир разрывается между гордостью и беспомощностью, когда осознает, что его неуместное доверие к дочерям лишило его королевской и личной власти. Его привычная система взглядов пошатнулась вместе с образом жизни. Но эго продолжает настаивать на старых убеждениях и отказывается рассматривать новые тенденции и возможности. Поэтому ситуация заходит в тупик. Возникает непреодолимый барьер. Он сходит с ума и бредит, его ум в полном смятении. Он не может получить доступ к творческим элементам, которые ему так необходимы и могли бы помочь преодолеть эти трудности. Так и в спектакле, называемом жизнью, болезнь — это преграда, в основе которой лежит временная неспособность «закрыть» или «завершить» паттерны нового этапа жизни. Мы не даем появиться паттернам новых форм, которые хотят «родиться». Конфликтующие информационные тенденции не могут быть примирены или интегрированы. Кто-то застревает в старой ситуации, которая уже больше нежизнеспособна. Лежащее в основе жизни внутреннее стремление к изменениям и развитию блокируется. Движение энергии затрудняется. Противоположности проявляются не в состоянии креативной, обоюдной, взаимодополняющей задачи и стимуляции, а в виде лобового столкновения или разрушения. Выхода из тупика нет.
Таким образом, мы можем понять и даже согласиться с представлением классиков, в котором болезнь рассматривается как результат божественного «диссипативного» деяния. Чтобы излечить эту болезнь необходимо другое божественное деяние, взаимодействие: «гомеопатическое» вмешательство Божественного Целителя, которого должны были пробудить различные целительные акты и культы (см.: К. Л. Мейер, «Древняя инкубация и современная психотерапия»>, Evanston, North-Western Univ. Press, 1967).
«ДИССИПАТИВНАЯ» ДИНАМИКА БОЛЕЗНИ
«Инвазивные» силы могут рассматриваться как аналог сил в физической модели процессов сотворения миром «все более высоких степенен порядка, а также вариаций развития и дифференциации из начального основания» (Пит, с. 6. См. раздел «Библиография») посредством «диссипативного» нарушения оригинальной первобытной симметрии, о которой говорилось в главе 3.
Природные процессы действуют как в непрерывном линейном, так и прерывистом диссипативном режиме. Линейные процессы реализуются поэтапно и мягко, они подобны текущему ручью, тихим звукам, медленно вступающим в химическую реакцию веществам или работающей в нормальном режиме электрической цепи. Это структуры, которые имеют низкий уровень напряжения, жизнь течет непрерывным, практически ничем не возмущаемым потоком. Но в определенных точках вторжение новых информационных нолей привносит интенсификацию. Система может выйти из линейного режима и войти в более сложный «хаотический» порядок нелинейных, дискретных, диссипативных эффектов. Реки становятся турбулентными, звуки — резкими, химические вещества взрываются, усилители перегружаются и выходят из строя. Вода, нагретая выше определенной температуры, не просто расширяется — она превращается в пар. Железный прут, на котором подвешен некоторый вес, сначала реагирует линейно, то есть он сгибается. Но если груз превышает некоторое критическое значение, неразрывность процесса сгибания нарушается. Дополнительный вес, пусть даже очень маленький, приводит к тому, что происходит разлом. Структура разламывается. Таким образом, старый порядок нарушается радикальным образом, и должен быть найден новый порядок.
Эти сложные задачи и диссипативные турбулентности, как текущие воды или турбулентные штормы, являются частью драматической природы потока жизни. Когда такие аналогичные переходы происходят на организменном уровне, то есть когда ситуации «со сверхнагрузкой» приводят к повышенному напряжению, «разрушению» существующего значения линейного порядка, налицо конфликт, кризис, большой или маленький, диссипативная турбулентность. Возникают новые адаптивные требования для всей организации. В зависимости от индивидуально имеющихся способностей к адаптации, кризис может быть легко или не очень легко преодолен, а может быть и так, что его невозможно преодолеть.
Факторы напряжения могут быть внешними по отношению к организму, как, например, инфекции, пищевые и химические отравления, несчастные случаи, или они могут быть исключительно внутренними, как, например, факторы внутренней дезорганизации и реорганизации, возникающие спонтанно из собственного поля, энтелехии, как новые потребности, необходимые для эволюции и роста личности. Любая форма будет «оказывать давление» на наши чувствительные участки, «точки разлома» психических и соматических комплексов, которые являются потенциальными центрами «урагана», или критическими зонами структуры характера. Этот процесс происходит в ситуации, когда форма драматизируется намеренно. Кажущиеся исключительно внешними события — несчастные случаи или инфекции — соответствуют синхронистически как раз тем точкам готовности к внутренней реакции и развивающимся психологическим априорным паттернам, которые отсутствуют в «заданной» личности. Они не были адекватным образом интегрированы в нее. Мы видели пример этого в лобовом столкновении по дороге во Флориду (см. главу 2). С другой стороны, при условии, что мы есть клетки и органы планетарного организма, наши индивидуальные проблемы и болезни могут быть проявлениями коллективных изменений и конвульсий в ходе эволюции этого более крупного организма, то есть Земли. С этой точки зрения мы можем воспринимать появление новых болезней, таких как СПИД в наше время, или сифилис после открытия Америки, как выражения неявной энтелехии для психокультурных изменений эры.
Эмоциональный шок, с которым человек не способен справиться, может вылиться в раковую опухоль. Внутренняя необходимость в эволюции посредством освоения способов выражения и тренировки недостаточно развитой стойкости и уверенности в себе может принять вид повышенной эмоциональной раздражительности или расстройства желчного пузыря. Неинтегрированные и подавляемые стимулы могут привести к параноидальным состояниям или к повышенной напряженности и сердечной патологии.
Что-то «случайное», как, например, пищевое отравление или подхваченная во время эпидемии инфекция, может совпасть с критическими точками драматического развития данного индивида, которые требуют адаптации к этой экзистенциальной или психологической динамике, символично представленной болезнью. Возможно, нужно принять меры предосторожности, чтобы отгородиться от «нехорошей» ситуации. Или, как в примере из главы 2, нужно принять во внимание возможность столкновения в реальном мире с гангстерами, которые «есть» у человека на бессознательном уровне. Внезапное начало войны в Персидском заливе в январе 1991, например, совпало с тем, что большое количество людей в эти дни обратилось за психотерапевтической помощью, причиной обращений в основном было резкое обострение конфликтов и травм, полученных в детстве (см. также: Сильвия Перера, «Сумасшествие войны и Морриган» в «Сумасшествие некоторых людей в анализе», Wilmette, IL, Chiron Publications, 1992). В этом смысле болезнь аналогична на органическом и биологическом уровне тому, что при внешнем проявлении мы бы назвали кризисом жизни, а при психологическом — неврозом или психозом. Это обусловливается индивидуально, но резонирует с этапами коллективных изменений и подъемов.