— Удачи вам. Мы все волнуемся за Великого Дракона и его род.
Номи замолчала, видимо, решив, что и так сболтнула лишнего. Дея же искренне удивлялась, как имперская дисциплина, четкое подчинение сочетаются с этой клановой мягкостью, искренним беспокойством.
Эльры с одним выражением лица ходили на охоту, на бал и на молебен кровавым богам. Но сейчас даже Дея ощущала волнение во дворце: Мередар нанес оскорбление, которое не собирались прощать. Как с удивлением поняла Дея, Кэла тоже любили. Если бы он погиб, наверняка скорбели, искренне сожалели и устроили бы пышные похороны. Но на следующий день спокойно приняли бы нового андора — потому что дракон всегда живет, какой бы части тела не лишился.
Только Кэл был не просто Волей императора, но еще и принцем. Такое Мередару простить не могли.
Шагая по дворцовым коридорам, Дея гадала, примет ли ее Эйдарис. Она не видела его с того момента, как Эли Рин пришла в императорские покои. И за прошедшие пару дней много чего случилось.
То есть мельком Дея, конечно, видела. Суровый собранный Эйдарис скупо отдавал приказы и распоряжения. Он чеканил шаг, не отвлекался на мелочи и сосредоточился на задаче. Дея не знала, что именно и как он выясняет, но официальных заявлений пока не было, и весь дворец их ждал.
Как поняла Дея, никто не сомневался, что в Мередар отправят войска. О, какая неожиданность будет для братца! Дэнар точно уверен, что на такие меры империя не пойдет.
Посол Халагарда уехал в тот же день, в который исчез Кэл. Через окно Женской гостиной Дея вместе с другими дворянками наблюдала за его отъездом со свитой. Говорили, что он направился прямиком в Халагард, чтобы о чем-то договариваться или нести весть. Принцесса Лисса вроде как отправилась с ним, но никто не знал подробностей.
Дея приготовилась смиренно ждать под дверью императорских покоев, но стражник сразу ее пропустил:
— Его сиятельство распорядился.
Конечно, Дея просила о визите, Эйдарис знал, что она придет, и всё равно она была готова к тому, что он откажет в аудиенции. У него хватает дел.
Первая комната, где обычно проходили личные встречи, оказалась пуста. Дея огляделась. Двери во внутреннюю были приоткрыты, но принцесса не была уверена, можно ли ей вот так заходить в спальню императора. В конце концов, она решила, что хуже не будет — то есть наверняка будет, но после, когда она расскажет то, за чем пришла. Всё равно, где она при этом будет стоять.
В отличие от четких шагов эльров, походка мередарцев всегда мягкая, скользящая. На кожаных подошвах их сапожек нет металлических вставок, которые любят в империи. Поэтому Дея вошла во внутренние покои куда тише, чем намеревалась.
Эйдарис сидел за столом. Огромным, cтранной неправильной формы и как будто из старого просоленного дерева. Большую часть поверхности занимали бумаги — похоже, это не только спальня, но и своеобразный личный кабинет. Дея заметила огромную кровать, аккуратно застеленную, и рядом с ней диван, на котором лежало покрывало, как будто кто-то мог там спать. На низеньком столике стоял поднос с обедом, но к нему явно не притрагивались.
Эйдарис вряд ли слышал, как вошла Дея, потому что даже не обернулся. Он не изучал бумаги, кажется, просто сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. Вся поза даже со спины разительно отличалась от холодного непоколебимого императора, которого Дея видела с министрами и вельможами.
— Ваше сиятельство, — Дея присела в глубоком вежливом поклоне, заявляя о своем присутствии. — Стража меня пропустила.
Эйдарис вздрогнул и расправил плечи. Когда он поднялся и обернулся, то снова был спокойным императором, хотя Дея видела, что он не так уж невозмутим. Она могла легко поверить, что он не спал эти дни.
— Я рад, что ты пришла. Хотел послать за тобой. Может, ты сможешь рассказать что-то полезное о Мередаре.
Дею кольнуло неожиданное разочарование: почему-то стало горько, что Эйдарису она нужна только по делу. Хотя с чего бы ему еще ею интересоваться? Дея кивнула, и тут ее взгляд упал на поднос.
— Может, пообедаем и поговорим?
Рассеянным взглядом Эйдарис скользнул по подносу, кивнул и предложил присесть. Сам он есть не спешил, только взял в руки кусок хлеба, который явно собирался только вертеть.
— Если не будешь есть, вряд ли у тебя будут силы общаться с Мередаром, — заметила Дея. — А Кэл при возвращении тебе голову оторвет.
Эйдарис посмотрел на нее с таким удивлением, что Дея быстро поняла, в таком тоне тут вряд ли кто осмеливается общаться с императором. Но ей было плевать, она говорила правду. Хотя скользнуло сомнение, что сейчас Эйдарис выставит ее вон. К удивлению Деи, император улыбнулся и потянулся к изящной супнице. Но в следующий миг помрачнел, снова стал собранным и строгим:
— Мередар прислал Вестника с требованиями. Твой брат Дэнар заявляет, что хочет независимости от империи. Я должен отказаться от любых притязаний на Мередар, тогда он вернет Кэла.
Есть Дея не хотела, но ради приличия подвинула к себе тарелку с каким-то местным салатом и сделала вид, будто ест.
Эйдарис снова улыбнулся, но на этот раз это была улыбка хищника. Что-то от ястреба, который увидел добычу с небес и теперь готовится упасть на нее в смертельном объятии.
— Он считает, император что-то «должен»! Придется напомнить ему, что он зашел слишком далеко.
— Дэнар никогда не понимал границ.
— Значит, я напомню. Это будет болезненно.
Когда император-дракон обещает боль, это не звучит простой угрозой. Дея уставилась в тарелку, понимая, что ей жаль брата — и в то же время злясь на себя за эти чувства. Дэнар занял трон, оставил ее на произвол судьбы. Скорее всего… скорее всего, убил отца.
Снова втравил Мередар в войну. Или он правда думал, император выполнит его требования? Тогда он ничего не знает о драконах.
— Я должна признаться, — выдохнула Дея. — Не могу молчать. Я… я писала Дэнару зашифрованные послания. Это я рассказала о том, что вы с братом не соперники. Что вы близки, и он много значит тебя. Дэнар наверняка решил, что поэтому сможет выдвинуть требования.
Ну вот, она наконец-то сказала и невольно выдохнула от облегчения. Эти мысли терзали Дею, особенно с момента похищения Кэла.
— Я не хотела навредить твоему брату, — тихо сказала Дея, не поднимая головы. — И уж точно не хотела причинить боль тебе. Но тогда еще думала, что нужна своей семье.
Эйдарис молчал. Так подозрительно долго, что Дея успела решить, ей светит темница, а вовсе не арест в собственных покоях. Но потом внезапно услышала, как ложка стукнула о край миски, и подняла глаза.
Ее вовсе не буравил суровый взгляд императора, который обдумывал наказание. Никакой ярости. Эйдарис спокойно ел суп и пожал плечами, когда Дея на него посмотрела.
— Может быть, письмо и стало последней каплей, которая убедила Дэнара. Но поверь, у него есть шпионы и помимо тебя. Ни я, ни Кэл никогда не скрывали, что близки, а все, кто хоть что-то знает о Клане, понимают, что мы никогда не были соперниками. Ему доложили и без тебя.
Дее подобные мысли в голову не приходили. Она считала, что не просто так отправляется в империю, что может стать ценным шпионом… но вряд ли Дэнар так ее воспринимал. Она не выяснила ничего такого, чего он еще не знал. Подтвердила его сведенья — да. Но не более того.
— Ни Дэнар, ни ты не знаете другой тайны, — сказал Эйдарис. — Той, что и я, и Кэл оберегали куда тщательнее. Из-за нее мне и нужно спешить. Кэл не может оставаться в плену. Каждый новый день… каждый день увеличивает опасность. Я возьму только часть войска, на случай, если Астхар не сумеет удержать Халагард, и пойду за братом. Подозреваю, к Мередару. Я жду только, когда Клан выяснит, где именно держат Кэла.
— И сколько потом нужно времени?
— Следующим же утром мы начнем поход.
Дея удивленно моргнула. В Мередаре на сбор войск требовались недели… может, именно поэтому империя покорила большую часть мира. Ее солдаты и армия были лучшими.