— Ты крепко ее привязал? — спросила Эмили у Мага.
Мужчина с птичьими чертами лица кивнул. Прошло уже больше десяти лет, как они были знакомы. Эмили доверяла Магу, но он все еще пугал ее. От мужчины, чье лицо ни капли не постарело, исходила мрачная и холодная энергетика.
— Крепко, — кивнул Маг, глядя на связанную девушку. — Не сбежит.
— Если вдруг попытается, будь с ней аккуратен. В прошлый раз ты слишком сильно ударил жертву по голове, и она умерла. Из-за этого у меня ничего не вышло.
— Зато теперь мы точно знаем, что жертва должна быть живой, — ухмыльнулся Маг.
Эмили ничего не ответила. В голове внезапно возник странный вопрос: много ли знал месье Фламель о человеческой трансмутации? Да, он был ее противником, но это не значит, что он не мог ее изучить.
В любом случае, спрашивать у него Эмили ни за что бы не стала. В его глазах она падет, как только он узнает, чем она занимается.
Отбросив мысли о старом учителе, Эмили осмотрела начертанную на полу схему. В этот раз ей нельзя ошибиться.
В центре схемы — широкая чаша для веществ, где одиноко лежала прядь светлых волос Алена. По бокам ртуть, символ философского камня, символ трансмутации и соль. Плюс ещё знак воды и воздуха, а также одна жизнь для обмена. Жизнь дочери ее врага.
От мысли, что Кристоф сбился с ног, ища свое драгоценное дитя, Эмили торжествующе улыбнулась.
Как долго она шла к этому. Как долго ждала, чтобы Ален вернулся к ней. Как долго приносила в жертву тех, кто напрямую или косвенно повинен в смерти ее возлюбленного.
— Сегодня все закончится, — уверенно произнесла Эмили и начала трансмутацию.
Приготовившись, Маг занес над девушкой кинжал. Она едва приоткрыла глаза и даже не успела закричать, когда Эмили махнула рукой, и Маг одним точным и стремительным движением перерезал жертве горло.
Обмен свершился, и высшие силы приняли его. Кровь девушки оживилась и потекла к начертанной на полу схеме, обвила каждое вещество и потянулась к чаще в центре.
— Получается! — восторженно произнесла Эмили.
Схема загорелась красным, а в комнате с закрытыми окнами появился ветер, раскидав исписанные листы бумаги. Плавно поднялись вверх вещества и потянулись к чаше, соединяясь воедино и обретая силуэт верхней части человеческого тела.
Эмили нервно теребила серебряную подвеску с прахом Алена, что висела у нее на шее, и пристально наблюдала за тем, как силуэт постепенно наращивал кости, а затем и мышцы.
Внезапно красное свечение дрогнуло, а вместе с ним покачнулось почти обросшая мышцами верхняя часть тела. Руки, на которых оно держалось, подогнулись, и тело упало на бок.
Эмили в ужасе принялась искать ошибку в схеме и расположении веществ.
— Что происходит?..
Маг растерянно пожал плечами.
— Я проверила множество раз, ошибки быть не должно, — пробормотала Эмили. — Ох, кажется, восстанавливается!
Затухшее было свечение снова стало ярким, а вещества продолжили тянуться к телу. Вот только что-то все равно было не так.
Несмотря на окрепшие руки, тело не поднималось. Оно лежало на боку и издавало тихие стоны.
Эмили обошла начертанную на полу схему и заглянула в лицо своему творению, на котором еще не было кожи — лишь красные мышцы и сухожилия, однако даже так девушка смогла понять его чувства.
— Бо-ольно… — подтверждая ее догадку, прохрипело тело.
Нет, не тело.
Пустое тело не может говорить.
Это Ален. Его душа уже в теле, и ей больно.
— Бо-ольно… — громче прохрипел Ален.
Открыв глаза, он посмотрел на Эмили. Дрожащая рука потянулась к ней. В светло-зеленых глазах застыла мольба.
В ужасе Эмили отшатнулась и чуть не упала. Продолжая смотреть в знакомые до боли глаза, она начала качать головой из стороны в сторону.
— Останови это… — сказала она Магу.
— Что? — изумился он. — Все же идет хорошо. Впервые за столько лет у тебя получилось…
— Останови это! — закричала Эмили срывающимся голосом.
Она не могла оторваться от искаженного болью лица Алена. Кинувшись к колбе с водой, Эмили схватила ее и быстрым движением залила схему. Красные линии затрещали и начали затухать.
Наполнив колбу водой из умывальника, девушка еще раз полила схему. Красный свет окончательно погас. Тело в чаше дернулось, закрыло глаза и обмякло.
Эмили стояла с зажатой в руке пустой колбой и, тяжело дыша, смотрела на уродливое тело, которое так и не смогло до конца обрести нормальный вид.