УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВЫБИРАЕТ СВОБОДУ, МОГУЩЕСТВО И БЕССМЕРТИЕ. ГЛУПЫЙ ВЫБИРАЕТ РАБСТВО, МУЧЕНИЯ И СМЕРТЬ[7].
Мы привыкли, что в жизни все как-то сложно, запутанно, неоднозначно. Всегда есть много всяких “за” и не менее разнообразных “против” при решении почти любой, самой захудалой проблемы. Наш ум привык с трудом продираться через дебри бесконечных аргументов, предположений, допущений и вариантов. И вдруг — такая простота и ясность! Возможно ли это?
Что говорить, я и сам этому поражаюсь. Сложнейший, самый главный вопрос бытия, всей человеческой жизни — и такая простота и легкость решения. Я бы даже сказал — изящество.
Но ведь недаром говорится: все гениальное — просто. Ответ на главный вопрос человеческого бытия не мог не быть гениальным — а следовательно, он должен был быть простым.
Я надеюсь, у вас не возникло впечатления, что честь обнаружения этого ответа я приписываю себе. Нет. Этот ответ известен давным-давно всем умным людям. Мне же он стал известен не так давно, потому что поумнел я совсем недавно, да и то совсем слегка. До тех же пор был абсолютно глуп, хотя большинство окружавших меня людей считали меня весьма умным. К счастью, это не ввело меня в заблуждение — я-то чувствовал, что я дурак дураком.
И в самом деле, если бы я был умным, разве мог бы я жить так, как я жил? Ведь я понимал, что абсолютно не в состоянии контролировать свою жизнь, события, которые со мной происходят. Для меня было очевидно, что я не понимаю, как надо жить, и что делать, чтобы приобрести хотя бы какую-то власть над ситуациями, в которых я оказывался.
Я чувствовал, что жизнь предназначена для радости и веселья; ведь это так приятно — радоваться и веселиться. Но какая может быть радость и какое веселье, если надо постоянно думать, как прокормить семью, надо ходить на работу, без конца решать какие-то материальные, семейные и бытовые проблемы, а в конце всей этой безрадостной деятельности ожидает совершенно неизбежный конец — смерть? С другой стороны — какой смысл решать эти бесконечные проблемы, если все равно умрешь? И надо ли их вообще решать, если это ничего не дает? Но тогда как жить? Вдруг умрешь от этого еще раньше? И почему этого надо бояться? И почему умереть страшно?
Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. А окружающие при этом — ха-ха! — считали меня умным человеком. Я закончил школу почти отличником — одна четверка в аттестате — и это считалось признаком ума. Я получил диплом по специальности математик — и это тоже считалось признаком ума. Я работал программистом — и это было признаком ума. Я открыл (во времена «перестройки») свой бизнес и заработал много денег — это тоже был признак ума. Но сам я чувствовал себя полным идиотом.
Достаточно было одного кирпича, упавшего с крыши, одного пьяного водителя на дороге, чтобы все мои “приобретения”, — как умственного, так и материального характера, — развеялись, превратились в ничто, в дым. Для меня, само собой. То, как бы ими распорядились родные и близкие покойного, меня бы в этом случае явно не заинтересовало. А исключить такую ситуацию я не мог — ведь я не контролировал свою судьбу.
На многих людей падает кирпич или наезжает машина. Почему именно на них? Случайно? Чего-чего, а то, что случайностей не бывает, я давно усвоил. Для этого даже ума особого не нужно. Все события закономерны. Каждое событие обусловлено собственными причинами. Само понятие случайность является абсурдным и не имеет отношения к реальному существованию. Использование этого понятия — это не более, чем способ «логично» оправдать перед самим собой собственное бессилие. И бессилие окружающих. Бессилие контролировать свою судьбу, происходящие события, даже собственные действия. Говоря по-другому, это способ скрыть от самих себя факт своего рабства. Потому что тот, кто имеет силу повелевать своей жизнью, — господин. А тот, кто не имеет силы, — это раб. Отлично сказано об этом в Апокалипсисе: «Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3, 17).
Мне было ясно, что во мне нет силы, нет ничего фундаментального, прочного, такого, на что бы можно было положиться. Я был эфемерен и зыбок.
Но даже если отбросить возможность каких-то инцидентов. Как я мог продолжать жить спокойно, зная, что смерть приближается ко мне семимильными шагами? Независимо ни от чего. Просто с каждым годом, с каждым месяцем, днем, часом, минутой — она все ближе и ближе. А я ничего не предпринимаю для того, чтобы предотвратить ее приближение[8]. И наступит день, когда мы встретимся. И лично для меня тот день не будет ничем отличаться от сегодняшнего (кроме его печальных последствий, разумеется). В тот день это и будет — сегодня. То есть умереть мне придется сегодня. Получается, в этом смысле, что вообще любому человеку придется умереть сегодня. То, что это сегодня еще не наступило, дела совершенно не меняет. И выходит, что умереть сейчас или через тридцать, сорок, пятьдесят лет — совершенно одно и тоже. Получается, что жить бессмысленно, если все равно придется умереть. Для того, кто собирается умереть, кто согласился с мыслью о том, что смерть неизбежна, — жизнь утрачивает всяческий смысл. И понимание этого отравляет существование человека. Жить с этой мыслью мне стало крайне тяжело. Надо было что-то менять.
7
Здесь можно было бы добавить еще глупому болезни, а умному — здоровье, но это уже действительно «рекламный трюк». Дело в том, что человека, вступившего в борьбу со смертью, такие мелочи как «здоровье» уже не интересуют — абсолютное здоровье автоматически (пусть и не сразу) ему обеспечено. Для глупого же это действительно проблема: ведь болезнь — это просто весточка-напоминание от приближающейся смерти, признак ее принципиальной власти над тем, кто добровольно согласился ее принять.
8
Представьте себе главу государства, получившего точные сведения о том, что против его страны выступила мощная вражеская армия и даже уже вторглась в ее пределы. Что можно сказать о таком правителе в случае, если он будет при этом делать вид, что все нормально, ничего не происходит, и не предпринимать никаких мер к обороне и разгрому врага? А ведь большинство людей ведет себя именно таким образом. Враг приближается к нам, а мы покорно и рабски ждем его прихода. Неудивительно, что в этом случае наш конец весьма плачевен (это будет видно из дальнейшего).