То же самое случилось с наукой, с первой ступенью невежества, и потом он стал ученым. Это знание о внешнем мире. Это знание также было заимствованным. Это знание было технологическим. Если человек цепляется за это знание, он остается на второй ступени. Но если он может отбросить это научное знание и прыгнуть в Существование, в неизвестное Существование, он становится мудрым. И какое бы измерение это ни было, эти три состояния будут им присущи.
Все, что вы узнаете у других, от традиций, из писаний, от кого-то другого, все то знание, которое вы не получаете в непосредственном опыте, без посредника, все что не познается вами непосредственно, есть знание. А все, что познается вами напрямую, мгновенно, есть мудрость. Будь то религия или наука, нет разницы. Нужно разучиться от всего того, чему вас научили. И тогда будет прыжок. Вы можете прыгнуть из любого места, с того в котором вы находитесь. Даже если это искусство, вы должны прыгнуть от знания об искусстве. И только тогда мудрость расцветает. В дзен проводилось обучение медитации, вы рисовали, стреляли из лука, и еще много разного. Это был главный принцип.
Бокудзю учился у мастера. Он стал великим художником, величайшим, какой только был известен. И потом однажды мастер сказал ему: «Теперь больше не рисуй». И когда он был на высоте, на вершине, на гребне, когда его известность облетела все земли, когда даже сам император стал интересоваться им, когда все начали говорить о его картинах, мастер сказал ему: «Теперь перестань рисовать. Двенадцать лет полностью забудь об этом!»
Насколько это было сложно для него. Он был как раз на вершине. Бокудзю последовал наставлениям своего мастера. Он стал обычным садовником в саду своего мастера. Двенадцать лет он не рисовал, не говорил о рисовании, и однажды, мастер сказал: «Теперь ты можешь снова рисовать».
Бокудзю сказал: «Теперь я знаю. Тогда я просто отнесся с доверием к твоим словам. А теперь я знаю, потому что теперь все, что я рисую, будет моим».
Сначала он научился, а потом разучился. Он сказал: «Теперь я могу рисовать, как ребенок, даже не зная о том, что это такое - рисовать. Я забыл обо всем, и теперь я могу рисовать, как ребенок». Потом, как говорят, Бокудзю рисовал как ребенок. Его картины стали картинами из другого мира, из иного мира. Они не были картинами из этого мира. Они не были даже нарисованы им. Он был просто ребенком, который рисовал и играл.
Потом мастер сказал ему: «Теперь ты такой мудрый. Теперь в тебе нет усилий, нет подготовки, нет искусства, нет знания. Ты стал невинным. Теперь ты не можешь рисовать по-старому».
Вы должны сначала научиться, а потом разучиться. Когда искусство забывается, только тогда рождается художник. Если вы знаете это, вы не можете быть полностью поглощены этим, потому что ваше знание об этом вам мешает.
Расскажу вам еще одну историю. В Таиланде строили один храм, и в него позвали одного великого художника, чтобы он распланировал великие ворота в храме. Император сказал ему: «Эти ворота, храмовые ворота, должны быть совершенно уникальными в этом мире. Не должно быть никакого сравнения, и поэтому работа тяжелая».
Этот художник был мастером, монахом. Он напряженно пытался спланировать ворота, как только он делал проект, он спрашивал своего главного ученика, который сидел рядом о том, как с его точки зрения это смотрится. «Как ты считаешь, нормально?»
И если ученик подтверждал, только тогда он продолжал планировать, иначе он просто все ломал, выбрасывал макет. Он нарисовал сотни макетов, но когда он смотрел на ученика, а тот качал головой и говорил: «Нет, не подходит!» И он выбрасывал макет. Так прошло три месяца, император теребил его: «Когда будет готов макет?» Но мастер художник отвечал: «Я не знаю. Пока мой ученик не скажет да!»
Однажды, когда он рисовал, его чернила кончились. Макет был нарисован наполовину, и он попросил ученика приготовить чернил. Ученик отправился готовить чернила. И как раз в это время, используя только карандаш, он нарисовал эскиз. И когда ученик пришел, он воскликнул: «Прекрасно, ты нарисовал макет! Но как тебе это удалось? Ты пытался это сделать три месяца, и у тебя ничего не получалось!»
Мастер засмеялся и сказал: «Из-за твоего присутствия я осознавал свое «я». И это была единственная ошибка. Но когда тебя не стало здесь, меня также не стало. И я смог забыть о себе. Вот почему все получилось в твоем отсутствии. Когда ты был здесь, и не мог забыть о себе, потому что был судья, и я в каждый миг боялся, скажешь ли ты «да» или «нет». И я прикладывал всевозможные усилия для того, чтобы ты сказал «да». И эти усилия были препятствием. Но когда тебя не стало, я почувствовал облегчение, расслабленность, и это случилось!»