«Выпивка, выпивкой, а служба службой». Ровно десять минут назад старший скотник Эмиль Кабулке, осушив последнюю кружку пива, поднялся с места, не обращая внимания на протесты своих партнёров по картам.
— Нет, нет. Ничего не поделаешь. Завтра утром, когда вы будете спать крепким сном, я уже примусь за работу.
Эмиль Кабулке нахлобучил на лоб кепку с большим козырьком и отправился восвояси. Светло-серая кепка Кабулке выглядела совсем как новая, или, точнее говоря, почти как новая. Кабулке получил её в подарок ещё на прошлое рождество, но, будучи человеком бережливым, надевал её только по воскресеньям. В обычные дни его лысую голову украшала старая, засаленная шапка.
Чтобы не делать крюка, Кабулке свернул с дороги и пошёл домой напрямик, узким переулком. Он очень скоро пожалел, что выпил так много холодного пива. Но ничего, через пять минут он уже будет дома. Эмиль Кабулке был не прочь поскорее лечь в постель. Ему оставалось только свернуть в следующий переулок и пройти мимо интерната, от которого до его дома было всего каких-нибудь триста метров. Кабулке шёл быстрым шагом. Его глаза уже привыкли к темноте. Ночь была холодная. «Пора рыть картошку и убирать свёклу», — думал он. А вот и его переулок. Совершенно машинально Кабулке завернул за угол, на знакомую улицу. Но вдруг он остановился. Что там происходит? Перед интернатом был виден свет нескольких фонариков. Странно. Кабулке ускорил шаг.
— Бритта, Бритточка! — Феликс засвистел, желая вызвать девушку, и вдруг замер. Он услышал шаги — твёрдые и быстрые мужские шаги. Феликс почуял недоброе. Он вспомнил, что отец всегда возвращается из пивной этим переулком. Берегись! Позабыв о Бритте, он ринулся домой с одной-единственной мыслью: «К тому времени, когда старик вернётся, я должен лежать в постели и спать, иначе мне будет плохо!»
Франц Наситка негромко свистнул. Фонарики погасли. Нарушители тишины бесшумно исчезли… Неизвестно, кто там идёт, да и бургомистр уже дважды грозился заявить на них в полицию. Стало темно.
Девушки из «Ласточкина гнезда» осмелели. Они выглянули в окошко.
— Они ещё здесь? — шёпотом спросила Лора.
— Конечно, они стоят внизу, — ответила Бритта.
— Бросайте быстрее! Какой-то дурень как раз подходит к окну! — воскликнула Рената.
Эмиль Кабулке проходил мимо интерната. «Странно! — думал он. — Ведь когда я свернул в переулок, здесь был виден свет. А потом послышались шаги, как будто кто-то удирал от меня. Э, да что там! Просто мне всё это почудилось. Я ведь не старая баба и не боюсь привидений».
Бац, бац, бац! Кабулке вздрогнул. Что-то твёрдое, похожее на камень, упало около него на мостовую.
— Чёрт во…
Ругательство застряло у Кабулке в горле. На него низверглась целая гора сажи. После этого откуда-то сверху полилась вода. Возмущённый Кабулке отпрянул в сторону. Он попытался отряхнуться. Холодные капли, стекая с кепки, попали ему за воротник.
Чёрт знает что! Но Эмиль Кабулке и теперь не верил в привидения. Он с мрачным видом посмотрел на здание интерната и угрожающе поднял кулак:
— Да, да, смейтесь надо мной, ослы вы этакие! Подождите, сейчас я подымусь к вам хотя бы на самую крышу! — И он обоими кулаками забарабанил по запертой двери интерната. — Откройте, немедленно откройте! Иначе я вызову полицию!
Лора, Бритта, Урсула и Рената, которые уже собирались весело расхохотаться, смущённо переглянулись.
— Бог мой! Кажется, мы угодили в старшего скотника! — сказала Рената с испугом.
Во мгновение ока все четверо исчезли в своих постелях.
— Мы ничего не знаем! Спокойной ночи. Я сплю, — заявила Бритта.
Стрекоза с головой завернулась в одеяло. Как смешно! Она кусала подушку, чтобы не расхохотаться громко. Нужно же было так случиться, что вся сажа попала прямёхонько на лысину толстого Кабулке!
— Послушайте только, как он барабанит в дверь. Он ещё, чего доброго, сорвёт её с петель.
Рената в испуге теребила свой носовой платок.
— Откройте, откройте! — Кабулке был вне себя от ярости. Он бесновался, стучал и дёргал дверь до тех пор, пока не прибежала заведующая.