— Что значит «обсчитывают»? — спрашиваю.
— Это когда велят платить больше, чем положено.
— Ну нас-то не обсчитают, — успокоил я его. — Мы все цены сперва сами сложим.
Ладно. Пришли мы в кафе, сели за столик. Подошла официантка и спросила:
— Что будем есть, мальчики?
— Будем есть две порции мороженого, — ответил я.
— Каждому по порции, — уточнил Борька.
— А пить что будем? — спросила официантка. — Сок или лимонад?
— Пить ничего не будем. Сегодня будем только есть, — ответил Борька и спросил:
— Сколько стоит одна порция мороженого?
— Девятнадцать рублей, — сказала официантка и ушла.
Борька вытащил из кармана ручку, взял из стаканчика салфетку и предложил:
— Давай посчитаем, сколько мы должны заплатить.
— Зачем тебе салфетка? — говорю. — Я и в уме могу посчитать. Девятнадцать плюс девятнадцать будет тридцать девять.
— Ты прямо калькулятор, — восхитился Борька. — Только я на всякий случай проверю, в столбик сложу.
Он что-то долго писал на бумажке, перечёркивал, и в конце концов у него тоже получилось ровно тридцать девять.
— Ладно. Дадим ей все наши деньги, и у нас ещё останется сдача. Один рубль.
Мы уже успели два раза посчитать, а мороженое не принесли.
Борька сказал:
— Слишком долго ждём. Давай за это напишем что-нибудь в жалобную книгу. Эдуард Фомич говорит, что он всегда пишет в кафе жалобы.
— Давай, — обрадовался я. — А что мы напишем?
— Напишем так: «Возмущены плохим обслуживанием». И подпишем свои фамилии. Согласен?
Подумав, я спросил:
— «Возмущены» через «а» или через «о» пишется?
— Через «в».
— Это понятно. А вторая какая буква?
— Не знаю, — признался Борька.
— И я забыл. Утром помнил, а теперь забыл. Из головы вылетело. А «плохим» как пишется? После «л» — «а» или «о»?
Этого мы тоже точно не знали. А «обслуживанием» вообще очень длинное слово, такое без ошибок даже взрослому написать трудно. Поэтому мы не стали писать жалобу. Тем более что тут нам принесли мороженое. Только мы его съели, подошла официантка и сказала:
— С вас, мальчики, тридцать восемь рублей.
Я хотел было объяснить, что она нас обсчитывает — требует меньше, чем положено. Как вдруг чувствую — Борька под столом пихает меня изо всех сил ногой. Это он делал мне знак, чтобы я помалкивал.
И я не стал говорить официантке про ошибку. Пусть страдает за то, что в школе плохо учила математику.
Мелочи жизни
Я очень рад, что родился именно сейчас. Если бы я родился на тысячу лет позже, учебник истории был бы гораздо толще. Попробуй выучи его тогда! Сейчас и то не успеваешь.
Кстати, даже нынешний тонкий учебник истории недавно здорово меня подвёл — я его потерял. Всё обыскал — нет учебника. Как корова языком слизала.
К счастью, в соседней с нами квартире живёт учительница истории Анна Евгеньевна. Она учит шестиклассников, только в другой школе. Папа рассказал соседке о моей пропаже, и Анна Евгеньевна дала мне насовсем такой же новый учебник. Она и так всю историю знает, ей учебник ни к чему.
Папа принёс книгу и сказал:
— Завтра ты опять сможешь делать уроки по истории.
Однако назавтра мне было не до истории. Вернувшись из школы, я до вечера переносил снимки из фотоаппарата в компьютер, поэтому учебник даже в руки не брал.
Неожиданно вечером заходит к нам Анна Евгеньевна и обращается к родителям:
— Извините, пожалуйста, за беспокойство. — Воспитанные люди всегда боятся, что они кому-нибудь мешают. — Понимаете, перед тем как дать вчера вашему Юрику учебник, я просматривала тему, которую сейчас проходят шестиклассники, и нечаянно забыла в книге пятидесятирублёвую купюру. Машинально, знаете ли, заложила. Все историки, увы, очень рассеянные.
Я постеснялся признаться, что даже не раскрывал учебник, и сказал:
— Видел я ваши пятьдесят рублей. Они мне даже буквы загораживали. Сейчас принесу.
Пошёл я в свою комнату и по пути думаю: «Где эти дурацкие пятьдесят рублей искать? Я даже не знаю, что нам на сегодня задавали».
Перевернул раскрытую книгу над столом, потряс — бумажка не выпадает. Листать всё подряд некогда — сказал же, что деньги нашёл. И решил я отдать Анне Евгеньевне свои собственные пятьдесят рублей, которые накопил за те дни, когда не покупал мороженого.