— Да сколько угодно! Только потом я пожалуюсь на вас самому эмиру за клевету, — презрительно заметил Махсум.
— Раньше тебя казнят за воровство, паршивый сопляк!
Стражники приблизились к Махсуму, один из них быстро, но тщательно, со знанием дела ощупал одежду Махсума и вновь отодвинулся.
— У него ничего нет, кроме кинжала и меча, — доложил он.
— Как это? — не поверил своим ушам Мансур. — Но она должна быть у него. Я сам видел! Он еще табак понюхал и чихнул на меня! Видите? — указал Мансур на свое влажное лицо.
— Знаете, достопочтенный визирь, — предположил Гасан, оглаживая бороду. — Мне кажется, на вас не чихнули, а… я даже боюсь предположить что сделали. Ведь так намочить халат.
— Что ты себе позволяешь, гнусный погонщик верблюдов и ишаков вроде тебя самого? — в ярости затопал ногами Мансур.
— Но ведь это вы сказали, что он на вас чихнул, а я всего лишь сделал предположение. И я совершенно, кстати, не понимаю, что вы привязались к этим людям? Сначала обозвали их, теперь обвиняете в воровстве.
— Но он и есть вор!
— Клевета, — спокойно сказал Махсум. — А вы обыщите и его. Я уверен, табакерка у него во внутреннем кармане халата.
— Нет у меня ника… — начал было Мансур, хлопнув себя по груди рукой, и тут же заткнулся, нащупав пропажу. — Но этого не может быть!
— Видите, теперь он выкручивается.
— Молчи, презренный шакал в человеческом обличье! — набросился на Махсума Главный сборщик налогов. — Это ты мне подсунул эту проклятую табакерку.
— Мне кажется, он не в своем уме, — пожал плечами Махсум, прячась за стражников.
— Похоже на то, — нахмурился Гасан. — Мансур-ако, мне очень жаль, но вам лучше уйти.
— Как… Что?.. Что ты сказал?
— Я говорю, вам лучше покинуть эту комнату. И еще мне придется доложить об этом прискорбном происшествии самому эмиру! Мне не совсем понятно, за что вы так невзлюбили этого прекрасного и отзывчивого молодого человека.
— Да вы в свое уме? — округлил глаза Мансур. — Это вор! Вор он, понимаете?
— Стража, проводите визиря, — отдал команду Гасан, и двое стражников тут же подхватили Мансура под руки и потащили вон из комнаты.
— Это вор, проклятый вор! — продолжал надрываться тот. — Вы не понимаете! Отпустите меня, я визирь! Визи-и-ирь!..
— Прошу прощения за это прискорбное недоразумение, — склонил голову Гасан в извинительном жесте. — Эмир вскорости вас примет. А пока он посылает вам скромные угощения, — Караванщик дважды хлопнул в ладоши, и слуги, ожидавшие в коридоре, внесли деревянный резной столик, уставленный яствами.
У Махсума с Ахмедом, у которых с прошлого вечера во рту крошки не было, сразу потекли слюньки и загорелись глаза. И чего на столе только не было! И жирный плов с бараниной, и шашлык, и наваристая мастава, и разные салаты, и десерты на любой вкус. С трудом дождавшись, когда все выйдут, и двери закроются, Махсум со своим телохранителем накинулись на еду, отдав должное всему, что было на столе. Только через полчаса они откинулись на подушки, отодвигая от себя столик с опустевшей посудой.
— Знаете, шеф, — произнес разморенный слишком сытным завтраком Ахмед, — в служении добру есть свои плюсы. Я так вкусно уже давно не ел. Если честно, то вообще никогда.
— Да, — согласился с ним Махсум, косясь на пирожные и не в силах решить, хочет он их или нет.
— Ну что мы с вами ели до того? Подгорелый шашлык, плов с разваренным рисом, жидкую шурпу. Признаюсь, наш Садык совершенно не умеет готовить.
— Да, — вновь согласился с ним Махсум, решив все-таки взять пирожное.
— А лагман? Он совершенно не умеет готовить лагман! Не говоря уже о размазне, которую он гордо именует мантами!
— Да, — в третий раз произнес Махсум, поднося пирожное ко рту, но в этот момент двери распахнулись, и в них вошли Гасан и двое слуг, что не так давно принесли столик.
— Светлейший эмир ожидает вас! — доложил Гасан. — Прошу вас пройти со мной.
— Но я… — Махсум уставился на пирожное.
Слуги приблизились к столику. Один из них наклонился, вытащил из пальцев Махсума пирожное и положил его обратно на столик, а другой слуга подсунул Махсуму тазик с водой. Махсум подумал и пополоскал в нем пальцы. Первый слуга протер их чистой тряпочкой. Тазик поднесли Ахмеду, но тот уже обтер по привычке руки прямо об штаны, и необходимость мыть их отпала сама собой.
— Идемте же! Не стоит заставлять ждать всесильного эмира, — занервничал Гасан.
Махсум с Ахмедом поднялись из-за стола и поплелись следом за караванщиком. Меньше всего сейчас разбойникам хотелось предстать перед эмиром. После крайне сытного завтрака их порядком разморило и тянуло в сон, особо если учесть, что ночь выдалась бессонной и крайне насыщенной событиями. Зевая на ходу и потирая слипающиеся глаза, Махсум вслед за Гасаном вошел в огромную залу и огляделся по сторонам. Ахмед остановился за его спиной, затравленно косясь на Белых Воинов, стоящих вдоль стен. Но тем ни до чего не было дела, тем более, до какого-то там Ахмеда.