— А почему мы вообще должны докладываться этому дешевому фраеру?
— Да вы что! — Ахмед выпучил глаза на Махсума, вновь переходя на «вы». — Вы что такое говорите? Он же нас всех…
— Ну-ну, я пошутил, — запоздало спохватился Махсум, кляня свой не в меру длинный язык. — Пошутить уже нельзя.
— Шутки у вас… шеф! — проворчал Ахмед и тяжко вздохнул. — Но как докладывать, все равно ума не приложу. Он же с нас живых шкуру спустит.
— Лучший доклад — это нападение.
Ахмед немного побледнел и на всякий случай отодвинулся от своего подопечного — вдруг действительно набросится и разорвет в клочки.
— Вы серьезно собираетесь напасть на великого Мансур-ако или опять пошутили? — осторожно уточнил разбойник.
— Да не в том смысле! Просто когда будешь беседовать с ним, не давай ему опомниться, выставляй себя героем, а все, что произошло — нелепой случайностью и коварством караванщика.
— Думаете, это… как вы там говорили?.. Прокатит?
— Должно! Это называется отмазка!
— Как-как? — заинтересовался новым словечком Ахмед.
— Отмазка.
— Необычное слово. Скользкое какое-то, и еще такое… — неопределенно повертел Ахмед пальцами, не подобрав нужных слов.
— А то! — фыркнул Махсум, весьма гордый собой.
— И что конкретно вы собираетесь ему говорить? Караван-то ушел. А если Мансур-ако еще и прознает, как нам накостыляли — а он все равно об этом узнает, — тогда уж ни одна ваша отмазка, прости Аллах, не поможет!
— Там видно будет, — лениво, до хруста в затекших суставах потянулся Махсум. — А сейчас тащи вино, и мы обсудим детали.
— Нет! Только не вино! — замахал на него руками Ахмед. — В вас вселился сам шайтан, шеф!
— Тащи, тащи, надо же спрыснуть первый блин комом, — Махсум подтолкнул его локтем в бок и заговорщицки подмигнул. — И пошамать что-нибудь захвати. С утра ничего не ели.
— Э-эх, за что мне все это? — с досадливым ворчанием сдался Ахмед, у которого уже просто не осталось сил спорить.
Он тяжело поднялся с каменного пола и поплелся к ненавистным кувшинам, насилу волоча ноги и бормоча проклятия в адрес свалившегося на его голову и головы его соратников непутевого главаря. Но что он мог поделать, если такова была воля хозяина? А мнение хозяина, то бишь, начальства, как известно, не обсуждается, а если и обсуждается, то о-очень недолго (восточная шутка!).
Глава 5. Так ничего и не понял
Мансур пребывал в неописуемом бешенстве: богатый караван, перевозивший дорогую посуду, ковры и драгоценные побрякушки безо всяких проблем добрался до первой стоянки — об этом прискорбном факте известил своего хозяина один из соглядатаев, прислав почтового голубя с коротким сообщением на лапке. Главный сборщик налогов рвал и метал. Подушки и валики летали по комнате; нежный гусиный пух из разодранных одеял кружился в воздухе; опахало, отобранное у махальщика, ходило по спинам прислуги, компактной кучкой метавшейся по комнате из угла в угол, но при этом даже не помышлявшей о бегстве — будет еще хуже. Семнадцать жен Мансура заперлись в гареме, прижимая к себе плачущих детей. Никто не мог понять, что вдруг нашло на уважаемого всеми человека. В такой ярости его еще никто ни разу не видел. Бывало, конечно, разойдется Мансур-ако из-за какого-нибудь пустяка, вроде: не так косу перед ним поставили, криво подушку под бок подложили или слуга мало чаю в пиалу нацедил. Побуянит Мансур-ако немного, позверствует да и успокоится. Но на этот раз все было серьезно и даже очень.
— Проклятые идиоты, черные щенки! — рычал Мансур, разрывая в пух и прах очередную подушку. — Тупые ленивые ишаки! Не суметь выполнить такое простое дело!
— Господин, — в чуть приоткрытую дверь бочком протиснулся слуга, непрестанно кланяясь, — к вам Черный Махсум с телохранителем.
— Ага-а! Ну, я ему сейчас задам! — обрадовался Мансур, бросая подушку и вскакивая на ноги. — Впусти!
Слуга юркнул обратно в дверь, и в комнату вступил Махсум. Вид у молодого человека был вызывающе надменный. Рука его лежала на рукоятке сабли, подбородок гордо вздернут, нижняя челюсть выдвинута вперед, а во взгляде читались ярость и негодование. Правое ухо молодого человека вздулось и пылало, а левую сторону лица покрывал фиолетовый синяк.
— Кого вы нам подсунули, уважаемый? — с ходу ринулся в бой Махсум.
Он приблизился к Мансуру на пару шагов и замер, расправив плечи и ожидая ответа на поставленный вопрос.