— И когда она прибудет? — спросила Али, вдруг почувствовав надежду. Ей очень хотелось, чтобы рядом оказался хоть кто-то, кто может ее поддержать.
— Я точно не знаю, до этого она никогда не путешествовала без мужа. Ваар был бы здесь уже завтра, но без него она вряд ли доберется так же быстро.
— Понятно, — кивнула Алиен разочарованно.
Стало душно и захотелось глотнуть воздуха. Она подошла к окну выделенной ей комнаты и выглянула наружу. Солнце уже опускалось к горизонту — вечер был близок, внизу, прямо под окном, бурлила и пенилась река Салия, напоминая родную, и такую далекую Тарияну. Сходство усиливалось тем, что к скалистым берегам жался лесок — не такой густой и темный, как Великий Северный Лес, но все равно привлекательный. Быть может, в нем тоже растут какие-нибудь ягоды? Сейчас бы взять корзинку и отправиться туда… как в те времена, когда Алиен еще была счастливой и беззаботной. Окунуться бы в спокойную жизнь еще ненадолго, забыться, побыть собой хотя бы несколько часов до того, как появится Дорл, и она снова станет его безвольной куклой — на этот раз серьезно провинившейся.
— Я бы погуляла в лесу, — произнесла она.
— Я распоряжусь, но… — откликнулась Глен. — Верховному не понравится, если он не застанет вас дома, когда приедет. Полагаю, он и так не в лучшем настроении из-за Улана, вряд ли стоит его провоцировать еще.
— Да… правда… мне лучше остаться здесь, — выдавила Али и отвернулась от окна.
— Можете погулять в саду у дома.
— Спасибо. Лучше потом…
Интересно, а будет ли у нее это «потом»? А вдруг Дорл зол настолько, что просто убьет ее за то, что она сбежала, и что попала в руки к его врагу. Да еще и это прикосновение Улана… И его последующее изгнание. Как было хорошо разговаривать с Эймой и убеждать себя, что все не так плохо, как кажется. Теперь Эйма далеко, а Дорл, наоборот, все ближе. И с каждым мгновением вера Али таяла, а страх возрастал.
Смыть с себя грязь и степную пыль было приятно, а вот кусок в горло не лез. Сумерки уже проникли в комнату, лучи солнца едва-едва пробивались из-за деревьев, и на небе уже зажигались первые звезды. А Алиен так и не смогла заставить себя хоть что-нибудь съесть, в ожидании просидев на одном месте почти без движения. Сколько еще осталось времени? Час? Два? Или несколько минут? Надо было все-таки согласиться и погулять хотя бы в саду. А может быть еще не поздно? Позвать напыщенную Глен и попросить пройтись или просто посидеть рядом. Вряд ли она скажет что-то ободряющее или утешительное. Скорее наоборот — напомнит, что Верховный не самый милосердный человек, и злить его опасно… Нет уж, лучше побыть одной. Вот если бы Эйма была здесь, или Тала…
Алиен, собравшись силами, встала на ноги, поколебавшись немного, подошла к двери и выглянула в коридор. Там было очень тихо. Только двое караульных стояли по бокам. Где сад, она не знала, но спрашивать у них не решилась. Она даже не была уверена, что ей можно выходить, но ее никто не остановил. Навстречу тоже никого не попадалось, и в голову пришла неприятная мысль, что все разбежались по углам, зная, что вот-вот прибудет Верховный «не в самом лучшем настроении», и боясь мозолить ему глаза.
— Лицемеры, — прошептала Алиен себе под нос, подумав, что должно быть легко восславлять жестокого правителя, держась при этом от него подальше.
Впереди виднелся ряд окон, выходящих на противоположную от реки сторону. Наверное, через них виден город, и Али поспешила выглянуть наружу, но высокие стены замка загораживали обзор, так что окно глядело лишь во внутренний двор, где царило оживление. В груди все сжалось, ладони моментально вспотели, по спине забегали мурашки… Неужели уже все? А она так и не успела посмотреть на сад.
Во дворе появились два ворга, один — Ирса, а на втором восседал Он. Взгляд Алиен приклеился к его массивной фигуре. Дорл спрыгнул с ворга, слушая о чем-то говорившего Ирса, а потом вдруг повернулся, точно посмотрев в то окно, через которое на него глядела Али, будто почувствовал ее. Она отшатнулась, боясь встретиться с ним глазами. Страх перерос в настоящую панику, сердце выпрыгивало из груди, и контролировать себя уже было невозможно. Алиен побежала обратно по коридору, влетела в комнату, хлопнув дверью и борясь с желанием как маленькая девочка залезть под одеяло и укрыться с головой.
Шагов не было слышно, но она уже ощущала его приближение. И его запах, горьковатый, как ранние ягоды в лесу…
Все ложь! Пока Дорл далеко, можно упиваться верой и надеждой, быть смелой, делать вид, что это еще не конец и все можно изменить. Но вот он здесь, идет сюда, и от зажженного Эймой огонька не осталось даже искры.
Через открытое окно в спальню задувало прохладный, солоноватый от реки воздух, но Алиен все равно его не хватало, словно ей на шею накинули удавку. Она высунулась в окно, стараясь надышаться. Лес негромко шумел листвой, внизу бурлила Салия, на землю опускалась теплая, летняя ночь. Вот если бы можно было расправить крылья и улететь…
Али опустила глаза вниз. Свобода бывает разной, и когда уже некуда бежать, остается последняя возможность ее обрести.
Отчего-то совсем не было страшно: не пугали ни волны, с силой бьющиеся об камни, ни высота. Хотелось лишь покончить со всем, потому что сил бороться у нее не осталось. Алиен перелезла на узкий выступ с той стороны. До свободы оставался один шаг… И больше не будет ни боли, ни унижения. Больше не будет вообще ничего.
«Прости, Эйма, я не пригляжу за твоими цветами».
За спиной послышался звук открывшейся двери, тянуть больше было нельзя.
И Алиен сделала шаг.
Крик непроизвольно вырвался из горла. Что она наделала? От накрывшего ужаса все внутри перевернулось. Она инстинктивно попыталась ухватиться за что-нибудь и предотвратить падение. Нельзя, невозможно, невыносимо было поверить, что ее сейчас не станет. Она хотела дышать, ходить по земле, видеть солнце… пусть сломленной, униженной, безвольной рабой… Пусть! Все стало таким неважным, кроме одного — желания жить!
Но под ногами уже не было никакой опоры.
====== Часть 18 ======
Комментарий к Часть 18 Зарисовка к части 18.
https://fanart.info/art/art-view/64598
Помощь
Алиен
Казалось, что целый мир вокруг умирает. Все перемешалось. Поток неясных образов, появляющихся из ниоткуда и сразу исчезающих, не имел начала и конца. Краски наплывали одна на другую, распускались ослепительными искрами и превращались в серую пыль. Мир рассыпался прахом. Он умирал. Леса сгорали в алом пламени, реки выходили из берегов, и небо падало на землю. И в самом сердце бушующих стихий была она, изо всех сил цеплявшаяся за свой последний оплот — надежный, непоколебимый, способный уберечь от творившегося вокруг безумия… и пахнущий горькой сладостью ранних лесных ягод. С запахом хотелось слиться, пропитаться им насквозь, и дышать, дышать, дышать… И пусть сейчас гиб белый свет, никогда еще Алиен не чувствовала себя такой защищенной.
…Пробуждение далось тяжело, она словно отходила от болезни. Хотя, возможно, так оно и было. С большим трудом разлепив веки, Али попыталась разглядеть расплывающиеся очертания комнаты, в которой находилась. Связно мыслить не получалось, и последние события упорно ускользали из памяти.
— Зачем ты это сделала?
Голос был тихим, но все равно резанул слух, гулкой болью отдаваясь в голове.
— Зачем, Али?
Заставив глаза слезиться от напряжения, она вгляделась в чей-то силуэт.
— Тала…
Горло опалило огнем, разговаривать было больно и очень хотелось пить. Тала отвернулась и отошла от кровати, в то время как кто-то другой поднес к губам Алиен горячее, остро пахнущее варево. Она сделала глоток, но поперхнулась.
— Давай же, пей, девочка. Невкусно, я знаю, но тебе нужно поправляться…
Все снова стало погружаться в темноту, и Али, кое-как сумев проглотить лекарство, забылась рваным, беспокойным сном.
Когда она очнулась во второй раз, ей было ощутимо лучше. Хотя все тело ныло, будто ее долго били, зато зрение вновь обрело ясность, а вместе с ним прояснились и мысли. Возле кровати сидела целительница Найя, в руках которой дымился и испускал острый запах кубок.