Алиен неловко сползла со стола, кутаясь в слишком тяжелое и жаркое одеяние и стараясь не запнуться об его длинные полы, но все равно почувствовала себя несколько более защищенной, как птичка в хрупкой скорлупе. Она быстро вышла из комнаты, не оборачиваясь и едва не срываясь на бег. Только за дверью ей удалось наконец сделать глубокий вздох.
Наверху ей уже готовили горячую ванну, которую она, правда, так и не приняла в тот вечер. Слуги принесли еду, и Алиен поняла, что на подносе слишком много всего для нее одной. Через несколько минут в спальню заглянула Миэль.
— Выпей вина и поешь, — было первым, что она сказала.
— Так плохо выгляжу?
— Нет, но тебе нужно успокоиться.
Миэль сама налила ей в бокал темно-бордовую, пахнущую ягодами и почему-то цветами, жидкость.
— Я не люблю.
— Я знаю. Но все равно постарайся выпить до дна.
Алиен взяла у нее из рук вино и, поморщившись, сделала глоток.
— Верховному оно не понравится, слишком сладко. Но это для тебя, а не для него, — произнесла Миэль.
— Он злится, когда ему что-то не нравится.
— Не в этот раз. Уверена, он слишком рад тебя видеть, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
— Рад?
— Конечно. Каким бы ни был свирепым Дорл, он соскучился по тебе.
— Мне кажется, это как-то не так называется, — покачала головой Алиен, и отпила еще немного. Нет, весь бокал ей не одолеть.
— Альфы слишком гордые, чтобы признаваться в своей слабости. Но он очень соскучился, поверь мне! Иначе быть просто не может!
— Где он сейчас?
— Разговаривает с Зоугом.
Али еще раз бросила взгляд на большой поднос с едой.
— Думаешь, он скоро придет?
— Да, — не стала обманывать Миэль и повторила: — Он соскучился.
Она не ошиблась. Он пришел еще до того, как ванна была готова, и до того, как Али успела что-то съесть. Миэль быстро испарилась из комнаты вместе со слугами.
На землю опустилась ночь, но никто не задернул шторы, и теперь в спальню заглядывала полная луна, показавшаяся из-за туч. Не к месту вспомнился город Тау и замок Ирса, где Алиен выпрыгнула из окна, когда взбешенный муж приехал забрать ее домой. Она вдруг подумала, что легко отделалась, получив и за побег из Деноса, и за Улана, и за тот прыжок, едва не убивший Дорла, всего лишь ссылку в Алунг. Ссылку, которая даже стала для нее отдушиной! Более того, Дорл обещал ей Север… Однажды Эйма сказала Али, что ему непонятны ее мысли точно так же, как ей — его. Слишком они разные. Но если он согласился отвезти ее домой, может быть ему не так уж безразлично, о чем она думает? Это, правда, не отменяет того, что он безжалостно уничтожил все самое дорогое, что у нее было. Бессердечный, черствый, жестокий человек… Разве он способен на настоящую заботу?
Все это за секунды пронеслось в ее голове, и сразу исчезло, как только Дорл шагнул к ней и снял с ее плеч свой плащ.
Следующее утро, ознаменовавшееся новым снегопадом, Алиен проспала, открыв глаза только днем. Постель рядом пустовала, но в этом не было ничего удивительного: когда они находились в Эборе у Грата и Вие, Дорл тоже просыпался раньше и всегда бесшумно уходил. Поразило ее совсем другое — она выспалась! Давно уже у нее не случалось такого крепкого, глубоко сна.
Али не смогла скрыть от Миэль, что плохо спит по ночам. Конечно та все заметила, и даже вызывала лекаря, чтобы он сварил снотворного. Но лекарство мало помогало. Нет, это не были кошмары — это была пустота, сосущая, выворачивающая душу наизнанку, невыносимая. Алиен просыпалась от нее, и ей хотелось выть от ужаса, только чтобы разорвать тишину, услышать свой голос, зацепиться за него и попытаться не упасть в это отчаяние, каждый раз накатывающее все сильней. Она убеждала себя, что причина этому то, что у нее нет дома, который она могла бы любить, и нет семьи, ведь Дорла считать семьей она не хотела. У нее нет вообще ничего. И это ничего особенно остро ощущалось в ночной тиши.
Но сейчас внутри царило умиротворение. Да, все тело болело, ведь, как сказала Миэль, Дорл «соскучился», и все же душа перестала метаться, пустота отступила и стало как-то странно спокойно — давно потерянное, забытое чувство. Алиен решила, что это все из-за предстоящей поездки домой.
Миэль в этот день была грустной.
— Зоуг мне сказал, что ты уезжаешь прямо сегодня. Я надеялась, что вы еще задержитесь в Алунге, — произнесла она, затем всхлипнула и обняла Али. — Я рада за тебя, вы поедете к Юмо, он управляет Севером. Но я буду скучать.
— Я тоже буду скучать по тебе.
— Приезжай ко мне, если сможешь. Я тоже попробую уговорить Зоуга съездить в Денос, — Миэль утерла выступившие слезы и улыбнулась. — Смотри, что у меня для тебя есть!
Она достала изящный кулон на цепочке, и только когда Алиен взяла его в руки, ей стало понятно, что это крохотный хрустальный сосуд.
— Что это?
— Я не знаю, увидишь ли ты Тарияну. Но если увидишь… Помнишь, ты говорила, что ваши люди брали с собой воду из реки, чтобы она защищала их даже далеко от дома? Я подумала, вдруг ты тоже захочешь забрать что-то с Севера с собой.
— Спасибо, Миэль. Спасибо за все! — искренне сказала Алиен и обняла ее.
— Давай не будем плакать, ладно? Мы же еще увидимся!
— Давай, — кивнула Али, и они обе заплакали.
Конечно, ей хотелось поскорее увидеть Север, но оставлять Алунг все же было грустно. Она уже успела привыкнуть и к этому городу, и к суровым, неприветливым скалам вокруг. Успела полюбить чистые, пронзительно синие озера, смотреть на которые могла целый день. Это было по-настоящему красивое место, к которому она привязалась. И уж тем более тяжело было расставаться с Миэль.
— Да, и еще, — встрепенулась она. — Чуть не забыла… Среди людей, которые приехали с Дорлом, есть служанка. Бета из твоего клана! Ханита, кажется. Надеюсь, тебе не будет скучно в дороге…
Ханита
Кто бы мог подумать, что самая мелкая и непоседливая из омег в их поселке однажды станет парой такого человека. Знай об этом Ханита ранее, не отлупила бы ее, когда та однажды зимой просыпала на пол драгоценную муку. И не со зла ведь отлупила! От отчаяния. Лето на Севере короткое, многого вырастить не успеваешь, и в холода бывало совсем тяжко. Будь Алиен бетой, Ханита выпорола бы ее розгой, но омег берегли, и несносная девчонка отделалась несколькими ударами по мягкому месту, да подзатыльником.
Сейчас Ханита порадовалась, что ей вовсе не обязательно мозолить глаза господам. Она не входила в число их личных слуг, а всего лишь готовила для солдат, хотя была уверена — ее мастерству позавидовали бы и лучшие повара! Все, кто пробовал ее стряпню хоть раз, говорили об этом! Все дело в приправах, которыми она никогда не пренебрегала. И если она умудрялась как-то выкручиваться на Севере, где со специями и пряностями совсем беда, то прибыв в Денос, обрела едва ли не безграничное счастье.
Даже теперь, отправившись с людьми Верховного в поход, она взяла с собой целые мешки приправ, втайне надеясь, что еще покажет господским поварам, что можно приготовить из лесной дичи. Однако при виде Алиен желания кому-то что-то доказать резко поубавилось. А ну как девка злопамятная? Уж лучше постоять в сторонке, да не показываться.
С волнением Ханита смотрела, как из ворот замка появилась вереница воргов, за которыми показался и запряженный лошадьми экипаж. Алиен не было видно, а на Дорла и вовсе глянуть страшно, будто если она бросит хотя бы один взгляд в его сторону, то Верховный сразу обратит внимание на несчастную бету, когда-то обидевшую его драгоценную жену. Ханита с гулко бьющимся сердцем опустила глаза. Она вместе с еще двумя кухарками уже сидела в готовой к отправлению повозке, заваленной мешками со снедью. Кучер ждал, когда прошествует главная колонна, чтобы отправиться следом.
— Ханита, там тебя зовут…
Она подняла голову и уставилась на паренька посыльного, дергающего ее за подол.
— Кто зовет?
— Ты иди… туда вон… зовут тебя!
— Да кто зовет-то?!
Паренек замялся, и несмело прошептав: «Госпожа!», закрыл рот руками, будто произнес что-то запретное.