— Принесите сюда что-нибудь мягкое, я хочу сесть! Вот здесь. И отведите воргов подальше!
Присутствие Вие и Глен не удивило Алиен, их мужья — Грат и Ирс — охраняли южную границу, поэтому она в общем-то ожидала увидеть их омег в Деносе, правда теперь, находясь в их компании, остро почувствовала себя лишней. С Талой они поссорились в Тау, Вие явно осталась разочарованной от их знакомства в Эборе, а Глен и вовсе с самого начала держалась на расстоянии. Алиен очень хотелось, чтобы рядом были Эйма, Миэль или Шел, но первая находилась со своей семьей где-то далеко, за Багрийскими топями, а двух других мужья конечно же оставили дома – в Алунге и в Джиено. Это только ей, Али, все неймется.
Тяжело вздохнув, она подошла к выходу из пещеры и выглянула наружу. Чистое, лазурное море играло на солнце яркими бликами. Фруктовых садов, как и обеих армий, отсюда не было видно, зато раскинувшийся вдоль побережья Денос лежал как на ладони. Али смотрела на него несколько минут, не отрываясь. А затем вернулась обратно, и опустилась на выступающий камень, подальше ото всех.
И потекли бесконечные минуты выматывающего ожидания.
Тала не отходила от своего все еще спящего сына, Вие тоже поочередно баюкала своих детей, Глен сидела рядом с ними, периодически вставая, чтобы подойти ко входу, где находилась охрана, и выглянуть наружу. Затем она возвращалась, умудряясь сохранять на лице спокойное выражение, и уверенно сообщала: «Все хорошо». Али продолжала сидеть в стороне и нервно теребить подол своего платья. Вскоре она поняла, что даже плохие новости лучше, чем тягучая, давящая неизвестность.
Дневной свет, едва пробивавшийся внутрь и рассеивающий сумрак, начал тускнеть. Казалось, прошла целая вечность. Вечность, в которой ничего не происходило! Это было похоже на чудовищную пытку — сидеть и ждать конца, не имея представления о том, что происходит, не понимая сколько прошло времени, и не зная сколько еще осталось. Алиен постоянно хотелось соскочить с места и сделать хоть что-нибудь, но ноги были ватными и не слушались. Ее бил озноб. Она сжимала пальцы, впиваясь ногтями в ладони, крепко закрывала глаза, и изо всех сил пыталась побороть в себе нелепое желание заскулить как побитый щенок. А то и вовсе — встать и закричать, дико, неистово, выплескивая скопившиеся внутри боль и отчаяние.
Когда солнечные лучи сменились на едва заметное лунное серебро, Алиен стало казаться, что она снова сходит с ума. Память подкидывала чьи-то лица, голоса, обрывки разговоров, какие-то события. Они сплошной вереницей мелькали в голове, и Али, словно оцепеневшая, вновь и вновь просматривала их, забывая, где она находится. Она не заметила, в какой момент начала плакать. На подоле ее платья расползалось мокрое пятно.
К ней подошла Глен и села рядом — как всегда с прямой спиной, гордо расправленными плечами и каменным лицом. С головой ушедшая в себя Алиен не обратила бы на нее внимания, но та вдруг положила руку на ее колени и крепко сжала ее ладонь. Этот неожиданный жест поддержки словно стал якорем, удерживающим сознание от сумасшествия. Алиен, очнувшись от своих мыслей, невольно сжала ее руку в ответ, чувствуя, как ей сейчас нужно это прикосновение — оно спасает ее, дает силы продержаться еще немного. Глен ничего не говорила, они просто молча сидели, держась за руки. И ждали.
Текли минуты, часы… Наверное, скоро уже будет светать.
Раздавшийся грохот донесся издалека, но в абсолютной тишине показалось, что вокруг начали рушиться стены. Все вздрогнули. Дочка Вие проснулась и заплакала у матери на руках. Охранники у входа повскакивали с мест, устремив взгляды куда-то наружу. Завыли ворги. Даже лошади, встрепенувшись, громко заржали и забили копытами.
— Все хорошо, все хорошо… — как заведенная начала повторять Глен, с лица которой отлила краска. — Все будет хорошо…
Грохот раздавался несколько минут, а потом все стихло. Беты у входа не шевелились, и Глен, поднявшись, шатающейся походкой снова подошла к ним. Алиен тоже встала на ноги, но сделать даже шага не сумела. Втроем, с Вие и Талой, они уставились на спину Глен. Какое-то время та стояла не шевелясь, и Али отчего-то перестало хватать воздуха.
— Что там? — осипшим голосом спросила Вие.
Глен повернулась. На этот раз самообладание ей изменило: губы дрожали, глаза расширились от ужаса, а кожа была такой бледной, что даже светилась в полумраке.
— Денос горит.
Ноги Алиен вдруг обрели чувствительность. Как во сне, плохо соображая, она сама подошла ко входу и выглянула наружу.
В морской глади отражалась ярко-красная луна, но звезд не было видно, потому что по всему небосводу растекалось багровое зарево — огромный, величественный город, растянувшийся вдоль берега, был охвачен пожаром.
====== Часть 25 ======
Комментарий к Часть 25 Зарисовка к части 25.
https://fanart.info/art/art-view/68037
Тала
Найя
— О, боги… боги… Да что же это…
— Нам стоит уйти еще дальше от города, — произнес мужчина, чуть склонив голову.
— Но ведь айки с предупреждением не было! — воскликнула Глен.
— Возможно тот, кто должен был ее послать, мертв, — резонно заметил охранник, и она неуверенно кивнула.
— О, боги…
— Как далеко мы уедем? — хрипло прошептала Вие, не замечая, как ее испугавшиеся дети тянут ее за руки.
— Я думаю, стоит добраться до границы клана. Если айка принесет добрую весть, мы сразу вернемся.
— О, боги…
Найя посмотрела на Талу, которая сидела у входа на коленях и рыдала в голос, глядя на горящий Денос и повторяя одни и те же слова.
— Как же так… боги… этого не может быть… не может…
Лекарша подошла к ней, и гладя ее по спине, заговорила как с маленьким ребенком.
— Давай, деточка, вставай, нам надо уезжать.
— Что же это… Найя…
— Некогда плакать, поднимайся. Давай же, ну… Надо ехать!
— Нет, там же Ваар…
— А Гор здесь, и ты должна его увезти!
Напоминание о сыне подействовало на нее отрезвляюще. Тала повернула голову и посмотрела на повозку, где он все еще безмятежно спал.
— Да… Гор здесь… и я должна его увезти… — эхом повторила она, прекратив раскачиваться на коленях.
Найя, испытав облегчение оттого, что Тала перестала реветь, помогла ей встать. Взгляд скользнул по другим омегам. Глен нервно кусала губы и прижимала руки к животу, словно пыталась защитить от всего мира своего еще нерожденного малыша. Вие выглядела похуже, но по крайней мере стояла на ногах, а не билась на земле в истерике. Ее дети, не понимающие, что происходит, но чувствующие страх взрослых, притихли и жались к матери. Найя посмотрела на стоявшую ото всех в стороне Али.
«Ой, бедовая девка…».
Как и остальные — испуганная и бледная, она слишком плотно сжимала губы, слишком упрямо сводила брови… Али смотрела в пустоту перед собой, но глаза ее будто горели безумным огнем.
— Ты чего это там удумала?
Она помолчала немного, собираясь с мыслями, а затем прошептала:
— Я больше не побегу. С меня хватит!
Все уставились на нее в недоумении, даже Тала перестала всхлипывать.
— Ты давай-ка, девочка, не сходи с ума, — произнесла Найя. — Уезжать надо, опасно здесь…
— Нет! Вы уезжайте, а я возвращаюсь назад, к своему клану.
— Али, город горит, нужно попытаться спастись… — начала Вие, но Алиен ее перебила.
— Ты не понимаешь! Вам нужно защитить своих детей, а мне бороться не за что! Все, что у меня осталось, находится там, — она посмотрела на Денос и тихо, но твердо повторила: — Я больше не побегу.
Вие, Глен и немного пришедшая в себя Тала начали ее убеждать, но Найя их уже не слушала. Она смотрела во все глаза на Алиен — та что-то отвечала, пыталась оправдаться, но решение уже приняла. Маленькая, тоненькая, как ниточка, которую полощет ураганный ветер, бросает ее в разные стороны. И она все летит, гонимая стихией… Летит, но не рвется.
— Пусть возвращается.