Но бокс пробудил в Кассиусе нечто совершенно новое: амбиции. Его отец брал его с собой на работу, учил сына смешивать краски и рисовать аккуратные буквы, следя за тем, чтобы каждое слово располагалось точно на своем месте, но у мальчика не хватало терпения для столь кропотливой работы. Вдобавок ему не передалась даже крупица таланта отца, чтобы нарисовать сносный пейзаж или портрет. Кассиус-младший хорошо играл в шарики и уворачивался от камней в драках, но с такими навыками он вряд ли бы далеко пошел. Школа, определенно, не разжигала в мальчике страсть. И вот впервые в жизни он хотел заниматься чем-то помимо шалостей. Бокс стал хобби, ради которого он был готов трудиться и жертвовать, хобби, благодаря которому он попал бы на телевидение, где его увидят бог знает сколько людей.
Вскоре история об украденном велосипеде Кассиуса Клея станет олицетворением решительности боксера и демонстрацией удивительной силы его величества случая, который свел мальчика с тренером. Но в истории скрыт и куда больший смысл. Если бы Кассиус Клей был белым мальчиком, кража велосипеда и его знакомство с Джо Мартином в равной степени могли бы увлечь его как карьерой в правоохранительных органах, так и боксом. Но Кассиус, который уже обладал глубоким пониманием расового неравенства Америки, знал, что работа в полиции не сулила светлых перспектив. Взаимоотношения белой Америки и чернокожих людей будут волновать Кассиуса Клея на протяжении всей его жизни.
«В двенадцать лет я хотел стать большой знаменитостью, – скажет он много лет спустя. – Я хотел прославиться на весь мир». Журналист спросил, почему именно Клей хотел быть известным? Поразмыслив, Клей ответил на вопрос с более зрелой точки зрения: «Чтобы я мог бунтовать, отличаться от всех остальных и показать всем, что нет нужды быть дядюшкой Томом[5] и целовать сам-знаешь-что, чтобы добиться успеха… я хотел быть свободным. Я хотел говорить то, что хочу сказать… Идти туда, куда хочу пойти. Делать то, что хочу делать».
Для молодого Кассиуса было важно понимать, что бокс не только разрешался, но и всячески поощрялся обществом, более-менее уравнивая его с белыми ребятами, вместе с которыми он ходил на тренировки. Каждый день по пути в спортзал Кассиус проходил мимо дилерского центра «Кадиллак». Он наверняка думал, что лишь благодаря боксу сможет оказаться за рулем одной из этих больших машин, красующихся в витрине. Бокс предлагал путь к процветанию, который не требовал умения читать и писать. Боксу его учил не кто-то, а белый человек по имени Джо Мартин. Бокс сулил уважение, славу и деньги.
Бокс возносил черных на небывалые высоты, что было несвойственно для 1950-х, когда афроамериканцы были почти изолированы от политической жизни и экономических благ. Бокс больше, чем другой спорт, позволял чернокожим атлетам на равных сражаться с белыми спортсменами, в открытую показывать свою силу и даже превосходство и получать равное вознаграждение. Как писал Джеймс Болдуин[6] в своей книге «В следующий раз – пожар», многие чернокожие из поколения Клея считали, что получение образования и откладывание денег никогда не принесут им уважения. «Требуются рукоятка, рычаг, средство устрашения, – писал Болдуин. – Было ясно как божий день, что полиция будет вытирать о тебя ноги, пока им это позволено, и что все – домохозяйки, водители такси, лифтеры, посудомойки, бармены, юристы, судьи, доктора и бакалейщики – при любом удобном случае безнаказанно будут выплескивать на тебя свой гнев. Ни идеи гуманизма, ни христианская любовь никогда не заставят этих людей обращаться с тобой так, как они хотели бы, чтобы обращались с ними; только страх перед твоей силой заставит их вести себя должным образом или хотя бы сделать вид, что уже неплохо». Рукоятка. Рычаг. Средство устрашения. Для молодого Кассиуса Клея бокс был воплощением всего этого.
В качестве упражнения он начал бегать. Он мог заниматься бегом до или после школы, но Клей решил поступить иначе. Он бежал в школу. Спустя много лет в своей автобиографии он описывал упражнение «погоня за автобусом». Обычной погоней дело не ограничивалось. Сначала он с другими детьми из своего района дожидался автобуса в Гринвуд-авеню. Затем, когда дети садились в автобус и тот начинал свое неспешное движение на восток от Гринвуда, Кассиус в своей школьной униформе и школьных ботинках пускался в погоню под лучами солнца, которые били ему прямо в глаза. Когда автобус останавливался на светофоре или забирал новых пассажиров, вместе с ним останавливался и Кассиус. Когда его друзья сходили на 28-й улице, он вместе с ними ожидал автобуса до Честнат-стрит и с приездом транспорта снова пускался в погоню. Он быстро бежал по изношенным, покрытым кочками и колдобинами дорогам, мимо домов, которые, казалось, стояли лишь благодаря облупившейся краске, пока на горизонте не появлялись очертания центра Луисвилла с его большими банками, новыми блестящими автомобилями и неоновыми кинотеатрами. К этому моменту пот тек с Кассиуса в три ручья, а его рубашка прилипала к спине. Но дети в автобусе понимали, что Кассиус бежал не только ради тренировки, но и для того, чтобы привлечь к себе внимание. Он не бежал на полной скорости и даже не пытался обогнать автобус, ведь он с легкостью мог выиграть гонку, если бы не останавливался, чтобы развлечь своих друзей всякий раз, когда автобус тормозил на остановке. «Иногда он зацеплялся за окно и проезжал зайцем пару кварталов», – вспоминает Оуэн Ситгрейвс. Его пальцы крепко держались за оконную раму, а ноги болтались в дюймах от дороги. Тогда Кассиус смотрел на лица своих друзей и улыбался. «Ему приходилось быть начеку, ведь водитель автобуса в любой момент мог выглянуть из окна и заметить его», – смеясь, добавил Ситгрейвс.
5
«
6