А пока надо заняться заметанием следов. Первым делом нужно уничтожить самое опасное для него вещественное доказательство — чехол с названием улицы. Он таит в себе угрозу разоблачения всего плана. От него надо избавиться до того как начнется расследование и поиски улик. Но как? Само собой, его нельзя просто выбросить, как пустую банку из-под краски. Спрятать его тоже некуда. Видимо, лучше всего его сжечь, но для этого Кроссу надо вернуться к себе. Если у него потом спросят, зачем он возвращался домой, можно будет сказать, что он сильно ушибся и испачкался, упав возле разбомбленного дома, и решил вернуться домой, чтобы почистить одежду и выпить рюмочку для укрепления нервов. И Кросс поехал домой.
Зайдя в квартиру, он задернул шторы и налил себе большую рюмку виски. Затем он изрезал чехол на полоски, и вскоре они весело запылали у него в камине. Пропитанная краской парусина горела жарким пламенем. Вскоре от чехла осталась лишь кучка отвратительно вонявшего пепла.
Кросс унес на кухню ножницы, старательно вымыл их горячей водой с мылом и положил в ящик стола. Затем, вооружившись щеткой и совком, он выгреб из камина пепел, стараясь не оставить ни крошки, и высыпал его в пакет. От него уже избавиться будет несложно.
Убедившись, что ни на совке, ни на щетке не осталось частичек пепла, Кросс положил их на место в кухонной тумбочке. Больше всего его беспокоил запах горелой краски, который никак не выветривался. Надо, чтобы для него было объяснение. Сжечь что ли несколько бумажек? Кросс нашел у себя в столе несколько старых писем и сжег их в камине.
Гаечный ключ он уже вытер о ковер на Уелфорд авеню, но, наверное, лучше его вымыть. Никаких пятен на нем не было видно, но осторожность еще никому не вредила. Когда ключ высох, он положил его в карман пальто вместе с пакетом, в котором был пепел. И тут, когда он бросил пальто на спинку стула, его как громом ударило. На секунду он буквально окаменел от ужаса. На поле пальто спереди четко виднелась коричневая полоска. Он потрогал ее пальцем — засыхающая кровь. Когда он осматривал пальто на Уелфорд авеню, этого пятна не было: видимо, он испачкался, когда наклонился, чтобы подсунуть под тело заметки Джеффри.
Проклятие! На секунду Кросс впал в полную растерянность. Он сел на стул, пытаясь сосредоточиться.
Само собой, он не может убрать пальто подальше и ничего о нем не говорить. Во-первых, квартиру наверняка обыщут. Кроме того его свидетели могут вспомнить, что на нем было серое пальто: тогда следователь спросит, где пальто и почему он переоделся.
Уж конечно, когда кругом столько крови, они будут интересоваться одеждой всех подозреваемых. Придется притворяться, что это его кровь, даже самому об этом заговорить. К счастью, он уже сказал свидетелям, что упал возле развалин. Теперь надо будет действительно поранить себе руку. Скажет, что порезался о битое стекло... Да, пырнуть себя в руку — удовольствие маленькое.
Кросс огляделся по сторонам. Рана должна быть неглубокой и с чистыми краями, как бывает, если порежешься ножом. Пожалуй, можно воспользоваться ножницами. Он вынул их из ящика письменного стола, выбрал место на ладони левой руки, стиснул зубы и пырнул руку концом ножниц. Пришлось сделать это дважды — в первый раз он ткнул недостаточно сильно — и больно было ужасно. Все равно, крови выступило немного, но достаточно, чтобы объяснить пятно. Кросс повязал ладонь носовым платком. Его слегка подташнивало. Одно дело — пораниться нечаянно, и совсем другое — намеренно нанести себе увечье. Он налил себе еще рюмку виски и еще раз вымыл ножницы.
Теперь надо вывести с пальто пятна крови. У полиции теперь целый арсенал научных методов анализа. Они обязательно проверят группу крови, а у него, может быть, не та, что у Холлисона. К тому же он, кажется, где-то читал, что они научились точно определять индивидуальную принадлежность крови. Рисковать нельзя — он об этом слишком мало знает. Кросс отнес пальто к умывальнику и замочил пятно в холодной воде. Пятнышко было небольшое — вода лишь слегка окрасилась. Через несколько минут на материи не осталось ни следа. Отжав воду, Кросс на всякий случай плеснул на то место, где было пятно, из бутылки, где хранил бензин для зажигалки. Теперь уж никакой анализ здесь ничего не обнаружит. Конечно, его поведение может показаться странным, но никаких определенных улик они не найдут.
Кросс повесил пальто на спинку стула сушиться, предварительно переложив содержимое карманов в другое, черное пальто. Внимательно осмотрел ботинки, носки и костюм, но больше пятен крови не нашел. Он старательно ополоснул умывальник, в котором отстирывал кровь. Посмотрел вокруг — все как будто в порядке. Он открыл окно, чтобы комната как следует проветрилась.
На душе его стало спокойнее, хотя рана на руке сильно дергала и ныла. Во всяком случае, у него на все готово было объяснение. Он спустился к машине и положил гаечный ключ в ящик для инструментов.
Теперь можно и позвонить на Уелфорд авеню. Такой звонок просто необходим — уже почти девять часов, он опоздал к дяде уже почти на час. Кроме того, ему будет легче вести себя естественно в доме дяди, если его предварительно известят об убийстве по телефону.
Кросс остановился около телефонной будки перед кругом. Странное чувство — звонить в дом, где его дядя лежит мертвый на полу. Трубку взял Джеффри.
— Да, кто это?— тихо спросил он. Кросс поспешил его опередить:
— Привет, Джеффри. Это Артур. Ну и погодка, а? Послушай, я опаздываю, вы уж меня извините. Я заблудился в тумане. Скажи дяде... Что-что?.. Что ты сказал?
Он отвел трубку от уха. Слова, которые говорил Джеффри, были просто частью его плана, их смысл его никак не трогал.
— ...случилось несчастье,— говорил измененный телефоном голос.— ...ужасное несчастье. Отец мертв...— В трубке затрещало.— Приезжай скорей.
Кросс глубоко вдохнул воздух.
— Боже правый! Не может быть!—Кросс надеялся, что интонация была такой, как нужно.— Еду!
Кросс повесил трубку.
Туман действительно немного поредел. По дороге на Уелфорд авеню Кросс еще раз остановил машину. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытряс содержимое бумажного пакета в чей-то палисадник. Сам пакет он скомкал и выбросил на улицу уже после того, как опять поехал.
С последней уликой было покончено.
Улица сильно изменилась с тех пор, как он здесь был в последний раз. Возле дома дяди стояло несколько машин — маленький «Моррис» Джеффри, две полицейские машины и скорая помощь. На противоположном тротуаре толпилась кучка любопытных — очевидно соседи — которые вполголоса переговаривались между собой. У входа в дом стоял полицейский.
Когда Кросс подошел к калитке, из дома вышла незнакомая девушка. Мелькнуло бледное привлекательное лицо и каштановые волосы, выбившиеся из-под косынки. Через секунду она исчезла в тумане.
— Добрый вечер, сержант. Я — Артур Кросс.
— Вас ждут, сэр, проходите.
Кросс прошел по дорожке к двери и постучал. Дверь открыл другой полицейский.
— Можно войти? Я — Артур Кросс.
— Заходите, сэр. Осторожнее, сэр. Ужасная история.
Полицейский показал на накрытое скатертью распростертое на полу тело. Вокруг еще оставалось довольно много крови.
Кросс стоял и тупо смотрел на мертвое тело. Из гостиной в прихожую вышел Джеффри. Лицо у него было серое, осунувшееся.
— Заходи, Артур,— только ступай осторожнее. Познакомься — лейтенант Джексон из местного отделения полиции. Скоро приедет следователь из Скотланд Ярда.
— Как же так?—начал Кросс, старательно изображая растерянность. (Хотел бы он знать, как ведут себя люди, только что перешагнувшие через лежащий в луже крови труп близкого родственника).— Ты сказал, что он умер, но это же...
— Убийство, мистер Кросс,— сказал Джексон.— Присядьте. У вас у самого неважный вид.
Джексон был высокий плотный человек с добродушным красным лицом.
— На, выпей,— сказал Джеффри, наливая Кроссу виски.— А вы, лейтенант? Не будете?
Он подал рюмку Кроссу и залпом опрокинул свою.