— Я все равно ничего не понимаю,— продолжал Кросс.— Чего мы здесь рассиживаемся, черт побери? Почему никто это... его не увозит? Почему никто ничего не делает?
— Не волнуйтесь, мистер Кросс,— успокаивающе заговорил Джексон.— Все, что нужно, делается. Представитель коронера уже был, полицейский врач тоже. Смерть наступила практически мгновенно. Все сфотографировано, все обычные процедуры проделаны. Мы ждем инспектора Джемса из Скотланд Ярда. Он должен быть с минуты на минуту и возьмет дело в свои руки. Пока он не осмотрел труп и место преступления, мы не имеем права ничего трогать.
___ Как это произошло?— спросил Кросс.
— Какой-то подлец ударил его по голове,— очень медленно и тихо сказал Джеффри.— Проломил ему череп.
У него дергались пальцы, и судорога боли искривила лицо.— Попадись он мне в руки...
— Успокойтесь, сэр,— сказал Джексон.— Не надо себя взвинчивать. Мы его найдем, можете не сомневаться.
— А что это за девушка встретилась мне в дверях?— спросил Кросс, закуривая сигарету.
— Это дочь доктора Уитворда,— устало ответил Джеффри.— Кто-то позвонил им отсюда — похоже, что сам убийца — и, поскольку доктора нет дома, она пришла сама. Она учится в медицинском институте. Она... она удостоверилась, что он мертв, накрыла его скатертью, вызвала полицию. Когда я приехал, она сидела здесь одна. Просто молодец... Предупредила меня, что случилось, прежде чем впустить в дом. Даже заставила выпить чашку чая.
Джеффри уныло хохотнул. У него был измученный вид.
— Когда ты приехал?— спросил Кросс.
— Около половины девятого. Полиция явилась через минуту-другую. А ты куда запропастился?
— Я совершенно запутался в этом проклятом тумане. Долго рассказывать. Подумать только — если бы я приехал вовремя, этого могло бы не случиться. Слышишь — хлопнула дверь. Это, наверно, инспектор.
На улице послышались голоса, затем инспектор вошел в гостиную.
— Привет, лейтенант,— дружески сказал он Джексону.
— Эти господа — ближайшие родственники,— сообщил ему Джексон: — Джеффри Холлисон — сын убитого. Артур Кросс — племянник убитого.
Инспектор Джемс кивнул. Лицо его было серьезно. Ему было лет пятьдесят. Он был широк в плечах, в волосах у него пробивалась седина. Из-под густых бровей глядели внимательные серые глаза. Он был совсем не похож на стереотип бездушного полицейского.
— Вы, я полагаю, потрясены случившимся,—заговорил Джемс, снимая пальто.— Прежде чем подвергнуть вас всем сопутствующим неприятным процедурам, позвольте выразить вам искреннее соболезнование.
— Спасибо, инспектор,— ответил Джеффри.— Я надеюсь, что вы найдете убийцу.
— Мы постараемся,— сказал Джемс.— Извините, мне надо осмотреть место преступления. Ничего не трогали, лейтенант?
— Почти ничего, сэр. Я введу вас в курс дела.
Он вышел вслед за Джемсом и закрыл за собой дверь.
— Не могу в это поверить,— сказал Кросс.— Чтобы такое случилось с нами! Как ты думаешь, кто это мог сделать? Вор? Что-нибудь украдено?
— Не похоже,— безразлично отозвался Джеффри.— Господи, какая нелепость! Кому понадобилось убивать старика? Он сроду мухи не обидел.
— Я тоже не обижал тех бандитов, которые отобрали у меня машину.
Джеффри хмыкнул.
За дверью опять послышались голоса. Джеффри выглянул в прихожую. Двое полицейских положили тело на носилки и направились к выходу. Третий принес ведро и тряпку и принялся отмывать пол. Через несколько минут скорая помощь отъехала. Джемс и Джексон вернулись в гостиную.
Джемс сел на стул.
— Что ж, господа,— сказал он,— неприятная история. Пока у нас почти нет улик. Мы знаем только, что кто-то пришел, убил мистера Холлисона ударом тупого инструмента по голове, позвонил врачу и исчез. Орудия убийства на месте нет, отпечатков пальцев, которые могли бы нам помочь,— тоже. В доме ничего не тронуто.
— И на телефоне нет отпечатков пальцев?— спросил Кросс.
Инспектор вздохнул.
— На телефоне, конечно, полно смазанных отпечатков. Их, наверно, оставили все, кто здесь жил или бывал, а также девушка, которая вызывала полицию. Есть и отпечатки перчаток. Это уже убийца.
— А по этим отпечаткам ничего нельзя узнать?— спросил Кросс.
— Боюсь, что нет,— ответил инспектор.
— Когда это случилось?
— Мисс Уитворд говорит, что ей позвонили вскоре
после восьми. Когда она пришла, дверь была приоткрыта, тело лежало в прихожей. Мистер Холлисон, видимо, сам открыл дверь убийце — замок не сломан. Что ж, господа, положитесь на меня. Не беспокойтесь — мы свое дело знаем. Теперь, если вы не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Задавайте,— сказал Джеффри.— Мы ничуть не возражаем.
— Сначала обычный вопрос: у вашего отца были враги? Знаете вы хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь?
— Я уверен, что у него не было врагов,— сказал Джеффри.— У таких, как он, врагов не бывает. Это был милейший человек — добрый, отзывчивый, хорошо обращался с рабочими. По-моему, его все любили.
— Вы тоже так считаете, мистер Кросс?
— Я совершенно с этим согласен. За те шесть месяцев, что я с ним работаю после демобилизации, я ни разу не слышал, чтобы он сказал кому-нибудь хоть одно резкое слово.
— Я так понимаю, вы жили здесь с ним, мистер Холлисон? И еще есть домоправительница, да?
— Да. Миссис Армстронг. Она должна скоро вернуться. В четверг у нее выходной. Она с ума сойдет от горя.
— Короче, вы не знаете ничего, что могло бы объяснить эту трагедию. Могу я положиться на ваше слово? Никаких тайн, денежных затруднений — ничего такого? Никаких секретов?
Джеффри покачал головой.
— Я бы охотно вам помог, инспектор, если б мог, но его жизнь была, как открытая книга. Я убежден, что если бы у него были денежные затруднения, я бы о них знал. Мы были очень близки. Это был необыкновенно жизнелюбивый человек. Он почти всегда был весел, у него было отличное здоровье, он был абсолютно нормален во всех отношениях.
— Никаких неожиданных посетителей, ничего, что показалось бы вам странным?
— Ничего!
— Он когда-нибудь уезжал из Лондона?
— Последнее время нет. Во время войны он, кажется, уезжал по делам, но, насколько мне известно, в этих поездках не было ничего необычного.
— А ему не приходило писем, от которых бы он расстраивался, мистер Холлисон? Может быть, у него было что-нибудь в прошлом — в личной жизни? Простите, но к сожалению я вынужден задавать интимные вопросы.
— Тут я вам не могу помочь, инспектор,— твердо сказал Джеффри.— Насколько мне известно, ничего такого вообще не было. Я всегда считал, что он очень дружно жил с моей матерью, оплакивал ее смерть и хранил верность ее памяти, Вся его жизнь была как на ладони.
— Ну что ж,— сказал Джемс,— тем хуже для нас, Тем труднее. Вы конечно знаете, что в таких случаях мы прежде всего стараемся узнать, кому нужна эта смерть. Если у человека была запутанная жизнь, могут обнаружиться разного рода скрытые мотивы. Тут же... Однако продолжим. Что вы думаете о возможности кражи? Лейтенант говорит, что он просил вас посмотреть, все ли на месте. Вы уверены, что ничего не пропало?
— Во всяком случае, ничего ценного, а то бы я заметил. От матери остались кое-какие драгоценности — он берег их для моей будущей жены. Они на месте — в шкатулке у него в комнате. В его письменном столе не рылись, его одежда висит в шкафу в полном порядке — все как обычно. Вы сами видите, инспектор, что мы жили в достатке, но не в роскоши. Отец не покупал произведений искусства или чего-нибудь в этом роде. Его интересы были сосредоточены на фабрике и на яхте — у нас на реке стоит моторная яхта. Он ничего не коллекционировал — ни изделий из серебра, ни картин. Вряд ли его могли убить из-за тех нескольких фунтов, что были у него в карманах.
— Нет, его убили не из-за этого. Деньги в карманах остались нетронутыми.
— И вот еще что,— сказал Джеффри, которого осенила новая мысль.— Как мог вор, человек, не знакомый с обстановкой в доме, рассчитывать на то, что отец будет дома один?
— Он мог как-нибудь узнать порядки, заведенные в доме,— предположил инспектор, но в голосе у него не было убежденности.— Или увидеть, как уходит миссис Армстронг, и решить, что ему не помешают.